Личные истории вич инфицированных геев. История начала эпидемии вич среди гей сообщества
Неудивительно, что это случилось именно в Сан-Франциско в конце 70-х. Этот город издавна был центром американской контркультуры. В 50-х там собирались битники, в 60-е зародилось движение хиппи. Корни, уходящие в контркультуру, придали гей-сообществу Сан-Франциско так больше нигде и не повторившийся уникальный характер. Гей-сообщество Сан-Франциско занимало два квартала района Кастро. Оно было богемным, радикальным по политическим взглядам, а его участники экспериментировали с тем, как геи могут жить друг с другом — были распространены коммуны, состоявшие исключительно из геев.
Основной движущей силой этой культуры был высочайший сексуальный заряд. «Район Кастро бурлил, — говорит Дэвид, — Улицы, автобусы … Везде шло непрекращающееся движение. Можно было провести весь день в гиперсексуальной реальности. Это уж точно было очень сексуальное время для меня самого».
Сексуальная атмосфера ярче всего проявлялась в банях, открывавшихся по всему городу. Скульптор Дэвид Голдштейн, давший интервью для фильма «Мы здесь были», вспоминает о них с теплотой. «Была пара прекрасных бань. Туда мы ходили с друзьями. Это было вечерним развлечением и сильно отличалось от прежних заведений, где секс был связан с тайной и опасностью. Эти новые бани были совершенно другими».
«Время было невероятное, — говорит Дэвид, — Мне повезло жить в Сан-Франциско в 70-е».
Эта Утопия начала распадаться, когда в один день в 1981 году на витрине аптеки Star Pharmacy в Кастро появился написанный от руки плакат. На нем были фотографии частей тела, покрытых пурпурными пятнами. Сверху было написано «Рак геев», и шло предупреждение об опасности.
Вскоре после этого газеты Сан-Франциско сообщили, что у небольшой группы местных молодых геев была диагностирована саркома Капоши — редкий вид рака, встречающийся обычно у пожилых мужчин еврейского или итальянского происхождения. Еще через пару месяцев некоторые газеты сообщили, что в гей-сообществе появились случаи пневмоцистного воспаления легких, другого редкого заболевания.
«Сначала мы отшучивались, — говорит Дэвид. — Мясники-геи, полицейские-геи, учителя-геи… и вот теперь у нас есть свои собственные болезни». Потом шутки уступили место страху. «Невозможно было представить, какой огромной будет эпидемия».
Тогда, конечно, никто не знал, что у этих мужчин был ВИЧ. Предполагается, что болезнь, скорее всего, впервые появилась в Сан-Франциско уже в 1976 году. Пять лет с момента появления вируса и до первых сообщений в газетах он медленно разъедал иммунную систему инфицированных мужчин, пока, в конце концов, болезни, обычно подавляемые защитными системами организма, не разгорелись в полную силу. Результат был ужасным. При саркоме Капоши тело покрывалось злокачественными новообразованиями, поражавшими конечности и приводившими к смертельному истощению. Так как иммунная система была разрушена, смерть часто была неожиданной: мужчины часто ложились в больницу, только чтобы умереть через пять дней.
Хотя летом 1981 года газеты сообщали, что редкие болезни поразили только небольшие группы геев, на самом деле в Сан-Франциско ВИЧ-положительными были 20% мужчин-геев. К 1985 году их было уже 50%. Что означал такой процент инфицированных для обитателей Кастро? «Люди выглядели как заключенные концлагерей, — говорит Даниель, — Кожа и кости, и по всему телу огромные пурпурные пятна. В те времена лечения не было, и вы знали, что этот человек умрет в течение месяца. Это было ужасно. Это был наш район, наши улицы, и вдруг на них появились медленно бредущие призраки, как будто сама смерть вышла с нами на прогулку».
Дэвид добавляет: «На улице вы могли встретить старика с палочкой лет 75 на вид, а подойдя ближе, узнать в нем 25-летнего парня, с которым полгода назад занимались сексом. Это было ужасно».
Ужас от болезни и от того, как она расправлялась с сообществом, усугублялся тем, что было совершенно непонятно, что это за инфекция, как она передается, как ее можно излечить и почему она поражает именно геев. Жителей Кастро охватила паранойя.
«Каждое утро я осматривал свое тело в поисках странных пятен, — говорит Дэвид, — или, если потел ночью, звонил соседу и спрашивал, что это могло бы означать».
ВИЧ был диагностирован у Даниеля в 1984 году. Незадолго до этого стало понятно, что ВИЧ передается половым путем, и Даниель и его партнер стали пользоваться презервативами. «К сожалению, презерватив порвался, и именно так я и заразился».
Как ни удивительно для человека, инфицированного в то время, Даниель все еще полон сил. Его партнер умер вскоре после постановки диагноза. За два дня до смерти этого человека ушел из жизни один из хороших друзей Даниеля, а двумя неделями позже он помог лучшему другу совершить самоубийство. В фильме Даниель с трудом сдерживает рыдания и говорит, что тот период был похож на «сход снежной лавины». Он лично знал 200 человек, умерших в то время.
Одним из самых печальных последствий было то, что в тот период значительно усилилась гомофобия, с которой боролись гей-активисты. Лидеры право-религиозных групп, такие как Джерри Фолвелл, утверждали, что СПИД — наказание Божье за греховный образ жизни.
Безразличие администрации Рейгана к эпидемии, пожиравшей гей-сообщество Америки, было еще ужаснее гомофобии.
Рассказывает Даниель: «Несколькими годами ранее группа американских легионеров (ветеранов войны) остановилась в отеле, где что-то попало в систему кондиционирования воздуха, и 20 человек умерло. Этот случай рассматривался как чрезвычайная ситуация национального масштаба. Сотни ученых работали над случаем смерти 20 человек. А здесь погибали тысячи людей, погибали очень быстро, и администрация вообще никак не высказывалась по этому поводу. Ни один ученый не был сразу же привлечен к работе над этой проблемой. Полная тишина».
Рейган впервые по поводу кризиса, вызванного распространением СПИД, в 1987 году. К тому времени от болезни умерла 21 000 американцев. «Я не думаю, что кому-то было дело до того, что геи болеют или умирают», — говорит Дэвид.
Сейчас трудно предположить, как могло бы пойти развитие эпидемии, если бы правительство США сразу же отреагировало должным образом. Мы можем только представить, сколько жизней было бы спасено, если бы Рейган ассигновал средства не только на научные исследования, но и на социальные программы и распространение информации о способах предотвращения инфицирования. То, что этого не было сделано, может быть определено как преступная халатность неведомого раньше Америке масштаба.
В вакууме, созданном правительством, у гей-сообщества Сан-Франциско не было другого выбора, кроме как взять инициативу в свои руки. Жители Кастро всегда были политически активны и ориентированы на интересы сообщества, поэтому во времена кризиса они смогли действовать организованно и сплоченно, перейдя, по словам Даниеля, «на осадное положение», а не просто сидеть и дожидаться смерти.
Появились политические группы, такие как «Мобилизация против СПИД», которые старались не только повысить осведомленность о болезни, но и оказывали давление на правительство и фармацевтические компании, побуждая их активно реагировать на кризис. Возникли также благотворительные проекты, например, «Шанти». Участников проекта обучали, как «подружиться» с больными СПИД, чтобы помочь им пройти через болезнь.
К сожалению, сообщество реагировало не только положительным образом. В фильме только поверхностно затронута тема раскола, вызванного решением Департамента Здравоохранения о закрытии бань. Так как бани являлись центром сексуальной жизни геев в Кастро, существовало мнение, что их закрытие снизит скорость распространения болезни. Тем не менее, многие геи утверждали, что они все равно будут продолжать заниматься сексом, а бани были бы идеальным местом для информирования о болезни. Закрытие бань рассматривалось как гомофобный удар по завоеванным сексуальным свободам.
Трудно представить, что закрытие бани могло вызвать такие разногласия, но Дэвид утверждает, что споры были жестокими. «Возможно, это была самая отвратительная часть эпидемии. Одна сторона называла другую убийцами, а те в ответ говорили о фашистах и нацистах. Обе стороны были правы и руководствовались наилучшими побуждениями, и именно поэтому все это было так печально».
Кризис пошел на убыль только в 1996 году, через 15 лет после начала, когда появилось эффективное лечение в виде «лекарственного коктейля».
«Потребовалось время, чтобы прийти в себя, — вспоминает Даниель, — Люди моего поколения ожидали умереть, к 1996 году появилась надежда».
К 1996 году уровень смертности начал снижаться. С 1980 по 1997 годы от болезней, связанных с ВИЧ/СПИД, по всему миру умерло 6,4 миллиона человек, из них 281 082 человека в США и 15 548 человек в Сан-Франциско. Гей-сообщество не могло не измениться.
«Наше присутствие в политике изменилось, — говорит Дэвид, — Активизм, появившийся в результате эпидемии, полностью изменил то, как видит нас мир, и как мы видим сами себя. Мы бы не говорили о гей-браках, если бы не СПИД».
По мнению Дэвида, фильм оказывает на аудиторию двойной эффект. Во-первых, он позволил выжившим геям открыто говорить об общей травме, похороненной до этого самого момента. Но что еще важнее, по меньшей мере для Дэвида, так это то, что молодое поколение начало слушать эти истории.
«Смотря этот фильм, многие молодые люди в буквальном смысле впервые могут сами пережить события прошедших лет. История для них перестает быть абстрактной, так как на экране их ровесники. Раньше, слушая меня, они не могли представить, что тогда мне было не 57, а 26. Теперь они могут осознать, что переживал человек, потерявший 150 друзей, и не просто умерших, а умерших в страданиях от жутких, ужасных болезней. Я думаю, что настоящее и осмысленное общение между поколениями — самая сильная сторона фильма».
Журнал ATTITUDE, статья «We were here», перевод Парни Плюс
Трэйлер фильма «We were here»
В начале 1970-х годов, под впечатлением событий Стоунуолла и движения свободной любви, геи и лесбиянки стекались в Сан-Франциско, чтобы найти признание. Они сформировали процветающее и дружное сообщество, пока в начале 1980-х появление СПИДа не поставило перед ними нового испытания.
Этот документальный фильм ведет хронику перемен этой эпохи через истории пяти людей, которые пережили лучшее и худшее за это время. Перед лицом не объявленной трагедии эти мужчины и женщины рассказывают о том, как они и их жизненный путь были затронуты болезнью, как их сообщество объединилось в помощи тем, кто страдает и попытке предотвратить дальнейшее распространения смертельной опасности; повествуя о самых ранних годах эпидемии СПИДа, фильм отдает дань уважения тем, кто умер, показывая способность сострадания и силу в каждом из нас перед даже самой невообразимой бедственной ситуацией.
Священники называли эту болезнь предвестником Апокалипсиса, врачи - «иммунодефицитом гомосексуалистов». С ее появлением резко подскочил спрос на презервативы, одноразовые шприцы и «семейные ценности». Вылечиться от СПИДа пока не удалось никому.
Официально считается, что первым столкнулся с этим заболеванием американский доктор Майкл Готтлиб из Лос-Анжелеса. Осенью 1980 года его вызвали проконсультировать умирающего больного с воспалением легких. Пациент, гомосексуалист тридцати трех лет, выглядел ужасно: бледный, почти серый, истощенный. Он постоянно кашлял и жаловался на боли в грудной клетке. Дотошный Готтлиб решил исследовать несчастного по полной программе и, получив результаты, очень удивился. Оказалось, что тяжелейшее заболевание легких вызвал безобидный микроорганизм - пневмоциста, который не способен навредить даже грудному младенцу. Почему же организм взрослого пациента не справился с такой смехотворной инфекцией? Анализ иммунитета больного показал полное отсутствие клеток, которые должны бороться с микробами. Такого Готтлиб еще не видел.
Американская трагедия
Несмотря на все старания врачей, спасти пациента не удалось. Однако мысли о странной болезни не давали Готтлибу покоя, и он стал наводить среди коллег справки о других странных случаях иммунодефицита. Его встреча с частным врачом Джойлом Вайсманом стала решающей. Большую часть клиентуры Джойла составляли молодые гомосексуалисты. Вот уже в течение нескольких лет, то у одного, то у другого из них, доктор наблюдал заболевания, вызванные сравнительно безвредными микроорганизмами. Никакие лекарства им не помогали, больные чувствовали себя с каждым днем все хуже. Проверка иммунитета показывала, что у пациентов Вайсмана тоже нет иммунных клеток, отвечающих за уничтожение инфекции. К тому времени к Готтлибу обратилось еще несколько больных с пневмоцистным воспалением легких. Озабоченные сложившейся ситуацией врачи решили оповестить о загадочном явлении Центр по контролю заболеваемости США (CDC). И 5 июня 1981 года в печати появилась первая заметка о болезни американских гомосексуалистов.
Тем же летом в больницу гей-столицы Америки Сан-Франциско доставили молодого человека со странными красно-голубыми пятнами на коже. Доктора пришли в ужас: это был самый редкий вид рака кожи - саркома Капоши. До сих пор она встречалась лишь у пожилых пациентов. Наверное, молодой человек заработал опухоль на радиоактивном производстве, предположили врачи. Однако они ошиблись, их странный пациент оказался всего лишь гомосексуалистом, занимающимся проституцией. Иммунных клеток против опухолей у него тоже не было, что и привело к саркоме.
К сентябрю 1981 года в США уже было зарегистрировано 107 случаев необъяснимого иммунодефицита. Среди заболевших: 95 гомосексуалистов, 6 гетеросексуалов, 5 бисексуалов и одна женщина. Посовещавшись, ученые дали новой болезни название “GRID” (Gay-Related immune deficiency) - иммунодефицит гомосексуалистов.
Для исследования GRID-а были нужны деньги. Однако новое руководство Белого Дома во главе с Рональдом Рейганом не только проигнорировало появление иммунодефицита гомосексуалистов, но и вообще решило урезать весь медицинский бюджет. Якобы, это поможет снизить налоги с рядовых американцев. Пришлось доктору Биллу Фоэге (директору Центра по контролю заболеваемости) применить хитрость. Он учредил свой собственный финансово независимый проект «По изучению саркомы Капоши и оппортунистических инфекций». «Пусть господа политики думают, что мы изучаем рак кожи у пожилых мужчин - основных избирателей Рейгана», - шутил директор CDC. На самом деле главной задачей проекта было изучение GRID-а.
Секс, наркотики…
В первую очередь ученым предстояло выяснить, в чем причина болезни, и насколько эта болезнь заразна. Первые же эксперименты показали, что чем больше у больного гомосексуалиста любовников, тем хуже у него работает иммунная система и тем тяжелее протекает GRID. Исследователи предположили, что причина болезни кроется в том, что иммунитет геев не выдерживает слишком большого количества болезнетворных микробов, которые передаются половым путем. Измученные длительной борьбой иммунные клетки погибают, а человек умирает от пустяковых инфекций.
Больше всего такая теория GRID-а не понравилась самим гомосексуалистам. Они заявляли, что это - провокация, придуманная с целью лишить их права на «свободную любовь». Все, кто рассказывал о смертельно опасной болезни, попадал в разряд дураков, гомофобов и паникеров. Любопытно, что к их числу были причислены драматург-гомосексуалист Ларри Крамер, известный врач Джозеф Зоннабенд и несколько больных геев, которые на своем опыте узнали, что такое GRID. В опасность новой болезни пока еще мало кто верил.
Тем временем таинственное заболевание объявилось и в Европе. В 1981 году там было выявлено 36 больных гомосексуалистов, причем половина из них оказались французами. Появились сведения о GRID-e на Гаити и в Африке.
Постепенно становилось ясно, что одними «голубыми» болезнь не ограничивается. Иммунодефицит гомосексуалистов косил и мужчин традиционной ориентации, и женщин (не только проституток, но и замужних матрон). К врачам начали обращаться больные GRID-ом наркоманы. Поползли слухи о связи между болезнью и переливанием крови при гемофилии.
Сопоставив накопившиеся факты, ученые решили, что пришла пора переименовать заболевание. 27 июля 1982 года «иммунодефицит гомосексуалистов» превратился в политкорректный «синдром приобретенного иммунодефицита» (СПИД).
Кто виноват?
Количество больных становилось все больше, и ученые из CDC стали подозревать, что СПИД все-таки заразен. Однако прямых доказательств пока не было. Опыты на животных никакого результата не давали. Инъекции зараженной человеческой крови на здоровье зверей не отражались. Привить же здоровому человеку иммунодефицит никто не решался. Нужно было идти другим путем.
Первое косвенное доказательство заразности СПИДа принадлежало независимому эксперту по статистике эпидемий из Сан-Франциско Эндрю Моссу. Заинтригованный сложной проблемой, он собрал сведения обо всех зарегистрированных случаях болезни. Затем Мосс построил график, иллюстрирующий ежегодную заболеваемость СПИДом, проанализировал его и пришел в ужас. Даже по самым приблизительным расчетам выходило, что СПИД распространяется гораздо быстрее любой незаразной болезни. Разумеется, не так стремительно, как воздушно-капельные инфекции вроде гриппа, но вполне сопоставимо с гепатитом, который передается половым путем или с кровью. А это значит, что если болезни не помешать, то уже к 1984 году во всем мире разразится эпидемия СПИДа.
Полученные Моссом результаты долго не предавали огласке. Консервативные ученые и узколобые политики безуспешно старались уличить ученого в некомпетентности и найти ошибку в его цифрах. А тем временем, не подозревая о нависшей угрозе, люди продолжали вступать в случайные половые связи (без презерватива) и вкалывать наркотики общим шприцем…
Другое, не менее важное, хотя тоже косвенное доказательство заразности СПИДа добыли социологи из пресловутой «группы по саркоме Капоши» CDC (Центра по контролю заболеваемости). Они ездили по Америке, разыскивали больных СПИДом и задавали им каверзные вопросы. Расспрашивали об образе жизни, отношении к наркотикам, составляли список всех любовников. Очень скоро выяснилось, что жены и мужья обычно болеют одновременно, что болеют колющиеся, а не курящие наркоманы. Кроме того, у больных с беспорядочной половой жизнью хотя бы один из сексуальных партнеров обязательно болен СПИДом.
Пытаясь разобраться, кто кого заразил, социологи составили большую карту-схему. На ней имена любовников, заболевших СПИДом, соединялись между собой стрелочками. Каково же было удивление ученых, когда они обнаружили, что к имени Гаэтан Дугас ведет самое большое количество стрелочек. Неужели, это и есть тот человек, с которого в США начался СПИД? Социологи ошиблись. Гаэтана опередил некий 15-летний подросток из Сент-Луиса, скончавшийся в 1968 году от неизвестной науке болезни. Диагноз ему поставили задним числом, проверив на СПИД образец замороженной крови. После первого случая были и другие. Однако Гаэтан Дугас так и остался в истории, как «пациент zero».
Летучий канадец
Этот молодой канадец работал стюардом на Франко-Канадских авиалиниях, часто бывал в Сан-Франциско и на Гаити. Кстати, считается, что именно оттуда пошла эпидемия СПИДа в Америке. У фантастически красивого Гаэтана от поклонников не было отбоя. До поры до времени жизнь казалась ему сплошным праздником.
Первые признаки грозной болезни появились у Дугаса в далеком 1979 году, когда о существовании СПИДа еще никто не знал. Опухшие лимфатические узлы и слабость молодой гей принял за тяжелый грипп. Чуть позже ему удалось с трудом вылечиться от пневмоцистного воспаления легких. Лишь после того, как два года спустя врачи поставили ему диагноз «саркома Капоши», Гаэтан понял, что у него нешуточные проблемы со здоровьем. Однако и во время болезни стюард не отказывал себе в удовольствиях, продолжая спать со своими обожателями. В 1984 году «пациент zero» умер от СПИДа. За всю жизнь у Гаэтана Дугаса было больше 2500 любовников.
Как только окончательно выяснилось, что СПИД заразен, ученые тут же бросились искать возбудителя болезни. Ближе всего к разгадке стояли Национальный институт рака в Бетесде (США), Институт Пастера в Париже (Франция) и бедная, как церковная мышь, исследовательская группа Джея Леви из Сан-Франциско. Деньги на научную работу, всего несколько тысяч долларов, сотрудникам Джея Леви дала крохотная общественная организация по борьбе со СПИДом, зато материала для изучения у них было предостаточно. Практически все больные Сан-Франциско хотели им помочь.
Приоритет в открытии вируса достался французам. В 1983 году Люк Монтанье доказал, что причина таинственного СПИДа - крошечный микроорганизм из семейства ретровирусов, подсемейства лентивирусов (от латинского “lente” - «медленно»). Туда же, кроме вируса СПИДа, входят и возбудители медленных смертельных инфекций у овец и лошадей. Новый микроорганизм получил сразу несколько названий от разных лабораторий: LAV (lymphoadenovirus - лимфоаденовирус), HTLV-2 (human T-lymphotropic virus - человеческий Т-лимфотропный вирус) и HIV (human immunodeficiency virus - вирус иммунодефицита человека, ВИЧ). Впоследствии договорились называть этот вирус ВИЧ. Сейчас он носит название ВИЧ-1, поскольку был выделен еще один сходный с ним возбудитель, названный ВИЧ-2.
Вскоре свои вирусы нашли и американцы. Правда, надменный институт рака повторно открыл французский LAV, а вот группа Джея Леви обнаружила абсолютно новый тип ретровируса (ARV), повреждающего человеческий иммунитет.
Это у нас в крови
К середине того же 1983 года в мире уже насчитывалось около полутора тысяч больных СПИДом, но ученые не унывали. Теперь, зная «врага в лицо», они надеялись, что в ближайшие несколько лет смогут изобрести от него лекарство. В первую очередь нужно было понять, почему ВИЧ смертелен для человека. Ответ нашелся почти сразу. Оказалось, что вирус способен размножаться не во всех клетках, а только в иммунных (Т-лимфоцитах), отвечающих за защиту от инфекций. Прилипая к клетке-хозяину ВИЧ, проникает внутрь и перестраивает ее работу. Зараженная клетка очень скоро начинает синтезировать новые вирусы, а сама гибнет. В конце концов, человек остается без клеток-защитников, и любая безобидная инфекция становится для него смертельной.
Заболевание можно условно разделить на три этапа. На первом этапе вирус иммунодефицита попадает в кровь человека. Пытаясь спастись от вторжения, организм реагирует воспалением. У пациента может подняться температура, появиться слабость и увеличение лимфатических узлов. На втором этапе, который длится от 1 до 12 лет, человек выглядит вполне здоровым, но количество лимфоцитов у него неуклонно снижается. Вирус может на время перейти в неактивное состояние («заснуть»), такого пациента врачи называют вирусоносителем. Однако в любой момент ВИЧ может активироваться, что приведет к третьему этапу инфекции - СПИДу. Эта стадия характеризуется частыми и тяжелыми вторичными инфекциями или появлением злокачественной опухоли. Такие инфекции получили название оппортунистических, а их типичная при СПИДе совокупность - СПИД-ассоциированного комплекса.
Не бойся - я с тобой
К середине 80-х сложилась странная ситуация. Ученые знали о СПИДе почти все, кроме того, как его лечить и откуда он взялся. Правительство США делало вид, что такой болезни вообще не существует. Священнослужители предрекали, что СПИД уничтожит всех грешников (проституток, гомосексуалистов и наркоманов), вспоминали Содом и Гоморру и грозили Концом Света.
Простые граждане паниковали. К примеру, полицейские Сан-Франциско без защитных масок и перчаток отказывались приближаться к больным СПИДом. Дворник из Нью-Йорка чуть не получил инфаркт, дотронувшись до мусорного мешка, в котором лежал шприц. Домохозяйки уточняли, насколько безопасно стирать белье в прачечных. А вдруг ими пользуются гомосексуалисты? Боясь заразиться, люди старались не трогать поручни в автобусах и метро, перестали заходить в общественные туалеты. Многие гомосексуалисты перестали посещать оргии в гей-саунах и вообще предпочитали скрывать свою ориентацию. Европейцы на полном серьезе сравнивали СПИД с чумой.
Первый официальный доклад о проблеме СПИДа в США был сделан лишь в 1986 году. Сохраняйте спокойствие, пользуйтесь презервативами, не спите с кем попало, стерилизуйте шприцы перед уколами и все будет хорошо. Примерно об этом говорил министр здравоохранения. Тут же на ученых, занимающихся СПИДом, обрушился денежный дождь. Больных перестали считать изгоями. Чиновники засуетились и ввели обязательную проверку донорской крови на СПИД (через четыре года после того, как ученые CDC доказали, что болезнь передается с кровью). В 1987 году первый случай СПИДа был зарегистрирован в России.
Материал не предназначен для лиц младше 18 лет.
Современное российское общество подчёркнуто патриархально и гетеронормативно, и в отношении представителей ЛГБТ-сообщества существуют жёсткие и негативные установки, которые лишь подогреваются ужесточением законодательства и официальной государственной риторикой последних лет. Так, против регистрации однополых браков и усыновления детей людьми с нетрадиционной ориентацией выступают более 80 % опрошенных, а 37 % россиян и вовсе уверены, что гомосексуальная ориентация - это болезнь и гомосексуалов следует лечить. По просьбе The Village Дарья Эванс-Радова записала историю обычного россиянина Амира Б., которому из-за своей гомосексуальной ориентации сперва пришлось покинуть родной Северный Кавказ, а после - и Россию.
Дарья Эванс-Радова
Амир, 30 лет
В Ричмонд, город в 15 милях от Лондона , я переехал всего два с половиной месяца назад. До этого десять с небольшим лет жил в Москве, а вообще я из Ставрополя - там и родился, там и окончил юрфак в центральном государственном университете. Я очень любил свой край и думал, что вся моя жизнь будет связана с ним, но сначала мне пришлось практически бежать в Москву. А из Москвы пришлось бежать в Англию - чтобы выиграть себе с десяток лишних лет. Дело в том, что я гей и пару лет назад у меня нашли ВИЧ.
Спорт
Я вырос в обычной для Ставрополя семье. Ну, может, жили мы чуть выше среднего: отец и мать держали небольшой продуктовый ларёк, который по местным меркам приносил хорошие деньги. Свою гомосексуальную ориентацию я осознал рано, лет в 12, хотя я с детских лет серьёзно занимался спортом и был окружён теми, кого обычно называют настоящими мужчинами. У меня было абсолютно отцовское воспитание, строгое, с режимом. Для понимания, наверное, надо сказать, что отец у меня дагестанец, очень властный и волевой человек. Всю жизнь хотел вырастить из меня то знаменитого футболиста, то баскетболиста, с детского сада таскал меня по всяким спортивным кружкам. В конце концов его план удался, преподаватели сказали, что из меня может выйти толк в лёгкой атлетике. Я очень и очень много занимался, участвовал во всероссийских соревнованиях, а однажды наконец меня даже отправили на международные, в Давос.
Тогда я был абсолютно счастлив - может, потому, что был счастлив мой отец. Тренеры обещали, что если я буду продолжать в том же духе, то чуть ли не на Олимпиаду смогу поехать. Я уже практически спал и видел, как стою с медалью. Не буду скрывать, всё это меня привлекало: я думал, это моя единственная возможность заслужить уважение отца, да вообще выбиться в люди.
Тем временем мне было 16, а у меня ещё ни с кем не было близости. Девчонкам я нравился, наверное, потому, что имел красивое спортивное тело, но меня непреодолимо тянуло только к людям одного со мной пола. Мне стоило нечеловеческих усилий сохранять самообладание в раздевалках после тренировки. Порой в душе я всё же не мог спрятать эрекцию, но среди спортсменов не так сложно найти отговорку - можно всё списать на тестостерон.
Со мной в группе занимался парень Гоша - симпатичный и, как мне казалось, очень добрый. Мы много времени проводили вместе после тренировок. У меня быстро появились к нему чувства, и я ощутил совсем не дружеское тепло с его стороны. На меня давили гормоны, и я мог неправильно его понять, потому что был один на один со своей особенностью. Как-то мы с Гошей пошли в парк, я недвусмысленно положил ему руку выше колена, а он её не убрал. Когда я попытался его поцеловать, он тут же с кулака заехал мне в челюсть со словами: «***** галимый». Тогда мне хотелось умереть. Я был унижен, растоптан.
Но это было только началом. Я собрал всю свою спортивную волю в кулак и через день пошёл на тренировку, пытаясь делать вид, будто ничего не случилось. Как только я пришёл в группу, сразу начались смешки. А потом один из парней бросил мне в лицо: «Раздевалкой ошибся, тебе к бабам, *****». Я пытался ответить по-мужски, но меня вдруг окружили - все они, с кем мы вместе тренировались, дружили, тайком раз в месяц скидывались на пиво. Мне скрутили руки, затащили в душ и начали не то чтобы бить, а унижать. Мерзко шутили, обещали купить мне платье - я держался, но потом начал реветь. Самое ужасное, что даже в такой критический момент у меня случилась эрекция. Они брезгливо бросили меня на пол. Один из парней взял в руки душ, включил воду на самой высокой температуре и, хохоча, направил струю на моё причинное место. Я поджал колени, всячески пытаясь уворачиваться от кипятка. Всё закончилось ожогами второй степени.
Конечно, это дошло до тренера. Сначала он был в ярости, а потом парни рассказали ему, за что мне так досталось. Тренер объяснил, что я оскорбляю кавказские понятия, и вместо больницы потащил меня к отцу. Ещё вчера утром у меня, считай, было всё. Я был обычным подростком, которому было интересно узнавать себя, я жил в провинциальном городе и был соответствующе наивен. Но я даже представить не мог, что неосторожный шаг приведёт к таким последствиям.
Когда отец услышал о случившимся, он схватил меня за шею и, согнув в три погибели, потащил домой. Дома он меня сильно избил, сломал два ребра, выбил челюсть - если бы мама и брат его не остановили, то, наверное, он бы меня убил. Я кричал, что это всё неправда, но он отвечал только: «Ублюдок». Когда матери и брату удалось его от меня оттащить, то мама меня гладила, целовала и говорила, что верит мне. Меня отвезли в больницу. Конечно же, вызвать милицию врачам в голову даже не пришло.
Когда я вернулся домой из больницы, отец перестал со мной разговаривать. О возвращении в спортклуб не могло быть и речи, а новости обо мне успели облететь наш небольшой город. Хуже всего было на рынке, рядом с которым стояла продуктовая точка отца - там работали много кавказцев, которые демонстративно сплёвывали, едва меня завидев. Только мама меня поддерживала. Она постоянно говорила: «Сынок, только не сделай с собой ничего плохого, я этого не переживу». И я держался, вспоминая свой спортивный характер. В школе, на удивление, особых проблем не было: хотя все обо мне судачили, никто не решался сказать что-то в лицо. В одиннадцатом классе я был на две головы выше своих сверстников. Меня просто боялись.
Дома он меня сильно избил, сломал два ребра, выбил челюсть - если бы мама и брат его не остановили, то, наверное, он бы меня убил
Университет
Мне исполнилось 17 лет, я закончил школу с кучей троек, хотя раньше был твёрдым хорошистом. Я потерял всякую волю, ел, спал как в бреду. Мне очень хотелось вернуться к тренировкам, и я стал заниматься в своей комнате. Отжимался, качал гири, подтягивался и будто забывался. Я понимал, что должен быть способен постоять за себя, если меня опять решат обидеть. Ещё я искал поддержки у старшего брата, но он не сказать, что чурался меня, но и близко к себе не подпускал. Отец смягчился, иногда заговаривал со мной. А когда пришло время поступать, то поставил перед фактом: «Иди на юридический». С этим образованием, по его словам, в будущем я смог бы заниматься вместе с ним бизнесом. Юристом я себя не видел, но, надеясь вернуть расположение отца, не стал противиться.
Пять лет в университете пролетели быстро. У меня появились какие-то приятели, но студенческой жизнью я не наслаждался. Словно ком в горле застрял: мне было постоянно страшно, что я сделаю что-то не так. Я всё ещё чувствовал влечение к мужчинам, но оно было словно кастрированным - сразу перед глазами вставали картины душа и кипятка, избивающего меня отца. Я был чужд сам себе, не знал себя, боялся себя. И постепенно привык думать, что это испытание, которое я прохожу. Как в спорте - на выносливость. Со временем у меня даже появилась девушка Оля, которая мне как будто даже и нравилась. Мы с ней гуляли и целовались, но до большего не доходило. Она думала, что это потому, что я такой порядочный, воспитанный в кавказских традициях.
К концу пятого курса в университете появилось много абитуриентов. Один из них стал проявлять ко мне интерес. Серёжа собирался поступать на факультет психологии и постоянно подходил ко мне в столовой с расспросами об учёбе. Потом добавил меня во «ВКонтакте» и прямо написал, что он тоже гей и знает про инцидент в спортклубе. Сначала я не верил ничему, думал, может, его подослали меня проверить. Но потом его родители уехали в отпуск, и он пригласил меня к себе. Это был лучший день в моей жизни. Впервые за много лет я вдруг ощутил себя таким счастливым и полноценным, что не мог поверить.
Через день в одних шортах и майке я улетел в Москву
Я привык подавлять свои желания, воспринимать свою жизнь как страдание, а тут понял, что могу быть счастлив, могу быть собой. Серёжа открыл для меня новый мир - оказалось, что я не одинок и что не обязательно бороться с самим собой. А родственные души легко можно найти в интернете.
Я зарегистрировался под вымышленным именем, с чужой фотографией на тематических сайтах и начал общаться с геями со всей России - не для секса, а чтобы поговорить и через их истории понять себя. У меня появилось много виртуальных друзей, и я не ходил - летал! Будто выиграл на каком-то крутом соревновании. Гомосексуалы на сайтах и форумах оказались отличными ребятами, добрыми, готовыми прийти на помощь. Видимо, то, что я был таким радостным, заставило отца что-то заподозрить. Он залез в мой компьютер и прочитал переписки с парнями.
Помню, я был у Серёжи, когда мне тайком позвонила рыдающая мама: «Сынок, не приходи домой. Папа всё видел в твоём компьютере. Спрячься где-нибудь». Я остался на ночь у друга, но он жил с родителями, и надолго я задерживаться не мог. Отец стал искать меня по всему городу. Мы кратко описали ситуацию на одном гей-форуме. Откликнулось много геев - больше со словами сочувствия, но один предложил купить мне билеты, чтобы я в тот же день прилетел к нему в Москву. Было противно, но инстинкт самосохранения оказался сильнее. Когда в следующий раз позвонила мама, я попросил её любыми путями передать мне паспорт. Ей это удалось. В паспорт она положила 1 700 рублей - ровно столько она смогла взять, чтобы не заметил отец. Через день в одних шортах и майке я улетел в Москву.
Москва
До этого я был в Москве только на соревнованиях и толком ничего не видел. Мне было страшно, но вместе с тем я чувствовал приятное волнение, будто вышел из тюрьмы. Михаил - так звали моего покровителя - встретил меня во Внукове. У Миши была квартира на Кутузовском проспекте, какие я видел только в кино. Мы прожили вместе почти три месяца. В некотором смысле я чувствовал себя секс-рабом, но был не против. Миша купил мне одежду и всё необходимое, показал мне Москву и познакомил с его друзьями-геями. Всех в Москве моя история поражала, и мне часто говорили, что я смелый.
Гей-сообщество оказалось очень тесным и дружелюбным. Ребята помогали друг другу чем только могли - и работой, и советом. Я не стал исключением: друзья Миши предложили мне либо работать тренером в фитнес-клубе, либо участвовать в мужских шоу в ночном клубе для женщин. Юрист из меня был никакой, а вот тело было рельефным. В конечном итоге оказалось, что обе работы можно совмещать. Поэтому днём я работал в фитнес-клубе в Марьине, а вечером развлекал женщин. Не то чтобы последнее мне нравилось, но мне хотелось побыстрее встать на ноги и съехать.
Несмотря на то, что я жил с мужчиной, который мне не особо нравился и работал, считай, стриптизёром, я получал невероятное удовольствие от своей новой жизни. В Москве тоже приходилось быть осторожным, не выдавать себя, но после Ставрополя столица казалась центром либеральных взглядов. Я очень скучал по своему родному краю, еде, погоде, красивой природе, но Москва могла предложить мне гораздо больше - быть собой. Я любил этот город, потому что он не дал мне себя похоронить. Но всё это вскружило мне голову. Парни обращали на меня внимание, друзья Миши тайком звали на свидания, на форумах меня заваливали сообщениями - то, что раньше приносило проблемы, теперь приносило успех в определённых кругах. Я упивался этим чувством.
Но, к сожалению, гей-культура и в Москве существовала и существует подпольно. Вся прячутся, боятся, стыдятся, спят с друг другом почти как животные. Политика государства и общества таковы, что гей-культуре закрыт путь на цивилизованный уровень, и это накладывает свой отпечаток. Геи в общей своей массе ведут беспорядочную половую жизнь: зачем отношения, если их нельзя вынести дальше двери квартиры? Я не стал исключением. Опьянённый свободой, деньгами, вниманием, я пытался наверстать упущенное и менял мужчин очень и очень часто. О прошлом мне иногда напоминала мама, которая звонила тайком и всегда плакала.
Так прошло почти шесть лет. Я сделал московскую регистрацию, сам снимал квартиру, встречался, работал в мужских шоу в ночном клубе. Всем парням там оплачивали абонемент в хорошем фитнесе, чтобы поддерживать форму. Любые недостатки Москвы меркли на фоне жизни, которую она мне давала. Я не понимал всех этих изнеженных геев, которые жалуются на столицу и свои права. После того, через что пришлось пройти мне, это была жизнь мечты. Я думал, что наконец нашёл своё место в жизни. Всё устаканилось, забылась старая боль, обиды. Я перестал думать об отце и о том, что он найдёт меня и убьёт.
Болезнь
Как-то раз я заболел. По ощущениям обычная простуда, я пытался её лечить, но ничего не помогало. У меня опухли лимфоузлы, и пришлось идти к врачу. Меня обследовали и почему-то попросили взять анализ на ВИЧ. Я тогда даже значения не придал, это были какие-то три буквы, не имеющие ко мне отношения. Через неделю я пришёл на повторный приём: анализ крови показал, что я ВИЧ-инфицирован. Сперва я воспринял это спокойно: выслушал врача, узнал прогноз, получил направление в Московский городской центр профилактики и борьбы со СПИДом на 8-й улице Соколиной Горы, - ещё подумал, какое название драматичное. И только когда я дома зашёл в интернет, то наконец понял, что со мной происходит. Я умираю - как, впрочем, и все люди, но гораздо быстрее. В голову полезло всякое - и самым ужасным было то, что я стал думать, словно это расплата за то, что я решил, что заслуживаю счастья. Вспомнил и отца, и то, что прежде воспринимал свою жизнь как испытание. Надо было терпеть, а я сорвался - теперь время платить по счетам.
Я не знал, что делать. Сходил в другую клинику, опять сдал тест на ВИЧ - положительный. Звонил на горячие линии, но там были грубые операторы, которые сделали только хуже. Думал вернуться в Ставрополь, броситься в ноги родителям и просить прощения и помощи, но доктор сказал, что если я хочу максимально продлить свою жизнь, то лучше остаться в Москве: здесь можно получить лучшее лечение. Кроме того, в столице много благотворительных фондов, которые помогают ВИЧ-инфицированным. И я решил остаться и относиться ко всему стойко, с выдержкой. Через интернет я отправил анонимные сообщения тем, с кем у меня были сексуальные отношения: «Сдай тест на ВИЧ. Ты в зоне риска. Прости». Где-то через неделю мне пришло два анонимных сообщения с примерно таким же текстом. Видимо, у кого-то результаты тоже оказались положительными, и они пошли тем же путём.
До этого я косил от армии, теперь этот вопрос был решён: ВИЧ-инфицированных не берут в ряды защитников отечества. Когда я пришёл в себя, первым делом отправился в Московский городской центр профилактики и борьбы со СПИДом, куда мне дали направление. Там был бюрократический ад - и я не знаю, как люди с диагнозом проходят через него. Например, если ты не зарегистрирован в Москве, то в лечении тебе откажут - при этом в других регионах страны вообще нет центров такого уровня. Если регистрация есть, то нужно собрать кипу документов и отнести их в Департамент здравоохранения Москвы. После чего комиссия месяц будет решать, оказывать тебе помощь или нет.
Этот месяц стал вечностью: психологически настолько тяжело ждать, что с каждым днём начинаешь себя накручивать, будто стремительно умираешь. Вместе со мной на лечение подавал парень из Петербурга - ему отказали, но выдали официальный бланк с отказом, на основании которого он обратился в миграционную службу Норвегии, чтобы попросить убежища и помощи. В такой ситуации там не разбираются, кто откуда, - на первом месте права человека. Его приняли, и, хотя оформление документов заняло полгода, необходимые лекарства выдавать ему стали сразу.
Опьянённый свободой, деньгами, вниманием,
я пытался наверстать упущенное и менял мужчин
очень и очень часто
Мой запрос одобрили и направили сдавать анализ на иммунный статус. Если в Европе для профилактики начинают выдавать лекарства при иммунном статусе 500 Т-лимфоцитов на миллилитр крови (в миллилитре крови здорового человека 1200 Т-лимфоцитов. - Прим. ред.) , то в Москве лекарства начинают выдавать при статусе 350, когда у тебя уже полно вторичных заболеваний, а иммунитет не может сопротивляться вообще ничему. Чтобы в Москве тебя начали лечить, ты должен быть уже очень болен - на той стадии, когда ВИЧ переходит в СПИД. Тебя лечат тогда, когда в этом фактически уже и смысла нет. После того как я сдал тест, врачи сказали, что мой иммунный статус не предполагает лечения. Я попытался выяснить, можно ли купить лекарства на свои деньги, но оказалось, что самое базовое лечение обходится в 100 тысяч рублей в месяц. И это минимум.
Ещё год я жил в Москве без лекарств. Мой иммунный статус падал, и мне было понятно, что если не начну профилактику, то ВИЧ быстро перерастёт в стадию СПИДа. А это уже смертный приговор: как я узнал недавно, из-за кризиса и политических пертурбаций СПИД у нас уже год лечат российскими аналогами европейских препаратов, которые не работают. Наверное потому уровень заболеваемости ВИЧ в России на уровне эпидемии - только официально зарегистрированных больных .
С тех пор как мне поставили диагноз ВИЧ, я понял, что если быть геем в Москве ещё можно, то быть ВИЧ-инфицированным геем - очень и очень сложно. Про Ставрополь даже думать не хочу: там бы, наверное, пришлось просто гнить. Правда, есть люди с чутким сердцем, преданные своему делу: многие психологи приходят в отделение инфицированных и предлагают бесплатные консультации, и, ходя на обследования, я познакомился с одной из них. Она посоветовала поговорить с близкими друзьями и родными.
В родной город я не возвращался, отец сказал, что я ему не сын, брат общаться не рвался, а травмировать мать я не хотел. Рассказал друзьям: многие поддержали, некоторые отвернулись. Кто-то сообщил об этом директору клуба, в котором я работал, и меня уволили на следующий день. Гей-сообщество, которое было добрым ко мне, пока я был молодым и здоровым, теперь заклеймило меня. Когда дело касается ВИЧ, все стараются максимально предупредить друг друга, разнести эту весть по знакомым. Что ж, это можно понять. Хотя после того, как узнал диагноз, я даже подумать не мог, чтобы с кем-то вступить в сексуальные отношения. Мысль, что ты можешь кого-то заразить, отбивает любое желание.
Англия
Оставшись без работы, с парой-тройкой друзей, я впал в отчаяние. Но потом благодаря помощи психолога решил снова за себя бороться. Почему у меня несчастье за несчастьем? Должен же и на моей улице когда-нибудь быть праздник? И чтобы было с кем разделить горе, я зарегистрировался на сайте знакомств ВИЧ-инфицированных. Как-то раз мне написал парень из Англии. Джон случайно забрёл на этот сайт, и я на ломаном английском излил ему душу. Я перед этим выпил, так что был откровенен так, как не был давно. А он в ответ рассказал мне, что в Великобритании ВИЧ-инфицированным предоставляют отличное лечение, и что они живут, не чувствуя, как болезнь дышит им в спину. Это навело меня на мысль.
Через пару дней на одном из британских сайтов знакомств я написал длинный пост о своей судьбе и о том, что в России меня ждёт только скорая смерть. Я отчётливо понимал, что надо что-то делать, надо бежать туда, где могут спасти, где не бросят умирать. Ведь на качественных препаратах я смогу прожить на десять, двадцать лет больше! Я прямо написал: «Хочу встретить мужчину, либо ВИЧ-положительного, либо того, кого не смутит мой диагноз, и переехать в Великобританию». Подруга помогла с английским, исправила ошибки в тексте.
Конечно, мою цель можно было назвать меркантильной, но я этого и не скрывал - моё время капало. Может, главную роль сыграла моя внешность, но на пост отозвались много парней, которые были готовы на мои условия. Постепенно я сблизился с Адамом, бизнесменом, владельцем маленького отеля в Лондоне. Он давно искал партнёра для создания семьи и предложил мне им стать. Месяц мы общались в интернете, а потом вместе приехали в Финляндию и поженились: меньше бумажной волокиты, зато брак признаётся в Великобритании. Ещё три месяца рассматривали моё заявление на супружескую визу, а когда я её получил, то переехал в квартиру Адама в Ричмонде. Для меня до сих пор удивительно, почему мой муж не нашёл себе кого-нибудь на родине, зачем взял на себя это риск, ввязался в тягомотину с визой, браком. А он говорит, что влюбился.
Кроме того, в Великобритании общество гораздо более просвещённое в вопросах, связанных с ВИЧ. В Москве в этом смысле люди дикие, необразованные: многие думают, что инфекция передаётся воздушно-капельным путём и если ты рядом постоял с ВИЧ-инфицированным, то чуть ли не на следующий день уже заболел. В России по отношению к нам часто употребляют слово «спидозный», которое, в общем, очень ёмко выражает отношение общества и государства. В то время как в Великобритании люди знают, что с ВИЧ-инфицированными можно делить быт и пользоваться их вещами, а заразиться можно только через кровь или при незащищённом половом акте.
Я иногда даже забываю о своём диагнозе - потому что не чувствую давления со стороны общества
После переезда я сразу обратился в специализированный центр. Как супруг гражданина Великобритании, я могу получать бесплатную медицинскую помощь наравне с местными жителями, и когда врачи увидели результаты моих тестов, немедленно начали бесплатно выдавать мне необходимые препараты. Первые три недели я привыкал к ним и меня жутко тошнило, а Адам и его друзья по очереди оставались со мной, помогали. Теперь я чувствую себя спокойно и защищённо, но до сих пор не покидает ощущение какой-то неувязки: почему страна, которая мне ничего не должна, столько делает для меня? Почему так заботится обо мне? Почему делает всё, чтобы я жил?
Я иногда даже забываю о своём диагнозе - потому что не чувствую давления со стороны общества, потому что в больнице со мной обращаются уважительно, без тени брезгливости. Теперь, когда я вспоминаю, каким раем мне казалась Москва после Ставрополя, конечно, становится смешно: всё действительно познаётся в сравнении. Между Москвой и Великобританией в отношении ВИЧ-инфицированных пропасть. В российской столице либо у тебя много денег и ты можешь покупать себе лекарства, либо ты умираешь в жалком состоянии, потому что к тебе прицепляются все болезни. А тут я уже месяц без простуды из-за лекарств - и это такое счастье! Я чувствую себя здоровым.
Ещё меня не покидают мысли о том, как могла сложиться моя жизнь, родись я здесь. Тяжело об этом не думать. Особенно когда вижу, сколько внимания в английских школах уделяют сексуальному воспитанию: рассказывают о ВИЧ, о способах предохранения, о половых инфекциях, обо всём том, что в России табу. Если бы я школьником услышал такую лекцию в своей родной провинции, то, может, не боролся бы сейчас с ВИЧ?
Друзья из Москвы часто говорят мне, что я вышел замуж не за Адама, а за британскую медицину. Не спорю, что это было серьёзным фактором, но для того, чтобы судить меня, надо сперва оказаться на моём месте. Недавно я прочитал повесть Антона Чехова «Три года» - она о том, что любовь иногда приходит не сразу, а лишь после осознания того, сколько для тебя сделал твой партнёр.
Мало кто сегодня помнит, что в первые годы появления вируса ВИЧ, вызываемая им болезнь называлась GRID (Gay-related immune disorder) – «Иммунное расстройство геев», так как она встречалась только у них. Лишь после того, как через бисексуалов и колющихся наркоманов вирус распространился также среди гетеросексуальных женщин, а через них и среди мужчин, с помощью политиков и давления гей-организаций болезнь переименовали в СПИД. Когда в 1981 в США началась эпидемия СПИДа, усилия лидеров гей-движения были направлены прежде всего не на предотвращение распространения болезни, а на скрытие от общественности факта её существования, и позиционирование гомосексуализма как совершенно нормального и безопасного стиля жизни. Гей-лобби приложило немало усилий чтобы убрать из сознания общественности связь между этой болезнью и гомосексуализмом, но в медицинской литературе он до сих пор остаётся фактором риска №1. Это неоспоримый факт, что именно гомосексуалисты создали американский резервуар ВИЧ и поддерживают его до сих пор при помощи анального секса и невероятно высокого количества половых партнёров.
Исследование в Сан-Франциско (Bell and Weinberg) показало, что у 28% мужчин-гомосексуалистов было более 1000 сексуальных партнёров, а у 43% – более 500. Другое исследование (Paul Van de Ven et al.) выявило, что типичный гомосексуалист в течение жизни имеет от 101 до 500 партнёров, 16% – от 501 до 1000 партнёров, и 16% – более 1000. Бортпроводник Гаэтан Дюга, один из главных векторов распространения ВИЧ в США хвастал, что за 10 лет у него было 2500 партнёров. Даже когда ему диагностировали и сказали, что его болезнь смертельна и заразна, в течение 3 лет, до самой смерти, он продолжал незащищённые сексуальные контакты в полутёмных гей-саунах. Вот свидетельство гомосексуалиста, который говорит, что за одну ночь у него было 50 партнёров.
Согласно данным Центра по контролю и профилактике заболеваний США (CDC), число заражений среди гетеросексуалов с каждым годом снижается (на данный момент менее чем 3,000 в год), в то время как среди гомосексуалистов оно остаётся неизменным – около 26,000 в год.⁴ Учитывая, что в Америке гомосексуалисты составляют лишь 2.3% населения,⁵ заражение вирусом ВИЧ среди них случается примерно в 375 раз чаще, чем среди гетеросексуалов. В настоящее время только 15% заражений в США происходит через гетеросексуальные контакты, в то время как гомосексуалисты, несмотря на относительную малочисленность, ответственны за 61% всех случаев заражения ВИЧ. Вопреки всем агитационным усилиям против СПИДа они отказываются предохраняться, что, по мнению психологов, связано с их саморазрушительными тенденциями. По данным АПА, «30% всех двадцатилетних гомосексуалистов будут ВИЧ-инфицированы или умрут к тридцатилетнему возрасту.» ⁶
С сайта CDC: «МСМ (мужчины практикующие секс с мужчинами) подвержены высокому риску заражения ВИЧ и других вирусных и бактериальных , потому что они практикуют . Слизистая оболочка прямой кишки необычайно восприимчива к определенным патогенам инфекций передающихся половым путём. Кроме того, повышенное употребление психоактивных веществ и сетевая сексуальная динамика МСМ повышают риск заражения ВИЧ и в этой группе. Частота случаев заражения ВИЧ-инфекцией значительно снизилась у МСМ с 1980-х до середины 1990-х годов. Однако с этого времени среди МСМ в США и практически во всех промышленно развитых странах зафиксированы повышенные уровни раннего (первичный, вторичный или ранний латентный),
КАК Я
ЗАРАЗИЛСЯ ВИЧ (СПИД) – РЕАЛЬНЫЕ ИСТОРИИ, РЕАЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ
Уважаемые посетители сайта, если вам есть, что рассказать о своей истории или может быть об истории своих знакомых и близких людей, о том как они заразились ВИЧ (СПИД) инфекцией, пожалуйста, напишет нам на почту, мы обязательно опубликуем ваш рассказ. Адрес для писем смотрите в разделе контакты.
Знать о своем диагнозе тяжело, но, не смотря на трудности,
поделитесь с людьми, как это произошло, расскажите, что вы
сейчас чувствуете и как видите свою дальнейшую жизнь. Ниже вы
можете почитать реальные рассказы, реальных людей, которые уже
поделились своей историей заражения ВИЧ.
Спасибо, что решили рассказать!
(Анонимно)
ИСТОРИИ НАШИХ ЧИТАТЕЛЕЙ
Был скучный весенний вечер, я сидел дома один и не знал чем заняться. Вдруг в тишине раздался телефонный звонок. Это звонил мой друг, который пригласил меня на дискотеку. Естественно я не мог отказаться от его предложения, собрался и в назначенное время прибыл в клуб. Собралась большая компания друзей, мы зашли в клуб, заняли свободный столик? возле танцпола и понеслось веселье, пляски, выпивка, смех и радость. В один прекрасный момент я заметил девушку, она была одета в красивую белую маечку, в синие джинсы и белые красовки. Ее стройное тело привлекало мое внимание все больше и больше, а когда она танцевала, воспроизводя грандиозные движения, мое сердце замирало. В тот момент ничего не говорило о беде, да я и не думал о плохом, мой ум был охмелен и одурманен красотой этой девушки. И настал момент, зазвучала музыка медленного танца, я хлебнул рюмку и направился к столику этой девушки. Она была в кругу подруг, их стол был накрыт достаточно богато, стояла бутылочка элитного вина и американский виски, у каждой девушки был салат цезарь и много различной закуски. Я набрался смелости и пригласил ее на медленный танец, и как же мое сердце затрепетало, когда она согласилась, не отказала и пошла, танцевать со мной. Дальше было все как в раю, мы танцевали каждый танец, забывались в страсти и, казалось бы, что есть только я и она. В один прекрасный момент я предложил покинуть это заведение. Мы вызвали такси, заехали в магазин, купили разной вкусной еды и поехали в отель. Всю ночь до самого утра мы предавались утехам и конечно, разгоряченные и опьяненные мы не думал о резинки. Нам было хорошо, мы развлекались, потом отдыхали и снова предавались ласками. Это были счастливые минуты, тогда я не думал ни о ВИЧ, ни о СПИДе, я просто радовался. Казалось бы, беда прийти не может, девушка из благополучной семьи, имеет высшее образование и хорошую работу. После той ночи мы больше не встречались, ее телефон не отвечал, а я не находил себе место. Спустя четыре месяца у меня поднялась температура, пошли сопли и кашель. Терапевт назначил мне сдать стандартные анализы и кровь на ВИЧ. Я сдал все анализы и даже не парился об их результатах. В день, когда я пришел к терапевту, у меня было хорошее настроение, я шутил, и мне было хорошо. Терапевт, посмотрев на меня, и сказал: «Что такой веселый, у тебя ВИЧ!?». В тот момент для меня остановилось время. Повторный анализ показал положительный результат. Моя жизнь превратилось в жизнь для врачей. Постоянные анализы и таблетки. Вот такая история как я заразился ВИЧ инфекцией. Никогда не думал, что меня это коснется.
Мария (город Чебоксары):
Я заразилась ВИЧ совершенно случайно. У меня дочка и муж, в
семье денег было мало, ведь мужу приходиться кормить и меня и
дочку, да и себя. Однажды общим решением было решено, что муж
поедет в Москву вахтовым методом. Так он проработал целый год. В
семе стали появляться новые вещи, электроника. Однажды я узнала,
что беременна, мы были рады, ведь нас ждал второй ребенок. Я
вспоминаю тот момент на приеме у гинеколога, когда она мне
объявила что у меня ВИЧ. Я не поверила тогда, решила пересдать
анализы, повторные были без изменений. Тогда я проплакала дня
четыре, муж был на вахте. Я дождалась его приезда и все
озвучила. Он был в шоке, говорил, что я ему изменяла. Но потом
он рассказал, что месяцев шесть назад они с друзьями отдыхали в
бане, пили и веселились. Друзья захотели девочек и пригласили в
баню ночных бабочек. Он не хотел с ними утех, но алкоголь сделал
свое дело и он согласился на орал без резинки, больше ничего не
было. Он не думал, что так можно заразиться ВИЧ. Поэтому и
обвинял меня. Сейчас диагноз ВИЧ подтвержден у нас обоих. Я не
стала требовать развода, кому я такая нужна. Мы, конечно,
сделали аборт и сейчас живем ради первого ребенка. Мы хотим
после себя ребенку оставить хоть что-то полезное, ведь нас скоро
не будет. Вот такая история или рассказ как в нашу семью
пробрался СПИД.
Я проклинаю тот день, когда воспользовался услугами ночной бабочки. Я думал, что меня ВИЧ инфекция никогда не коснется, и я не заражусь. Если мой рассказ о том, как я заразился СПИД, кому-то поможет избежать подобного, значит, я принес в эту жизнь маленький плюсик. Мне сейчас 24 года, у меня еще не было постоянной девушки, порой без удовольствия мне приходилось обходиться по полгода и больше, естественно хочется как-то получать женские ласки, ну и я очень редко пользовался услугами ночных бабочек. Естественно зная о риски заражения СПИДом, я всегда использовал самые лучшие и дорогие резинки для предохранения, а после отношений обрабатывался мирамистином. Однажды у меня порвалась резинка, я сразу не заметил этого и акт продолжался. А когда я заметил, было уже поздно, и я кончил в нее, да и сам акт продолжался достаточно длительное время. Я тогда конечно расстроился, но подумал, что все обойдется, ведь какой риск, что девочка заразная ВИЧ, очень маленький, да и если заразна, риск заражения не такой уж и большой. После акта я подмылся, обработался мирамистином и со спокойными мыслями пошел домой. Спустя, год, у меня появились первые странные симптомы, я стал часто болеть, тогда когда раньше не болел. Я не придавал этому значению, но посчитал, что один раз в год нужно обязательно сдавать анализы на половые инфекции, пошел и сдал. Каково же было мое настроение, когда венеролог озвучил меня о диагнозе ВИЧ, дальше все как в тумане, он мне рассказал, как быть дальше и взял расписку об уголовной ответственности за заражение других людей. Конечно, у меня в течение года были еще контакты, но они были строго с резинкой и ничего не рвалось. После диагноза моя жизнь изменилась, я стал жить не для себя, а для общества. Я прекрасно понимаю, что уже нет мне столько лет жизни, а потому я хочу сделать что-то, чтобы меня помнили, может быть чем-то кому-то помочь. Я не обвиняю ту девушку, ведь она честно сказал, что без резинки не будет, да и работа у нее такая. Вот такой рассказ о том, как я заболел ВИЧ (СПИДом).
Аркадий (город Новосибирск):
Мой рассказ о том, как я заразился ВИЧ совершенно банальный, и
заразила меня моя девушка. Не знаю, насколько она была моей,
но мы общались с ней почти целый год, при этом у нас часто
были постельные утехи, но мы всегда строго использовали
резинку и даже во время оральных ласк ее использовали тоже.
Единственное когда я мог от нее заразиться, это когда я делал
ей оральные ласки, ведь там резинку не прицепишь. Хотя
говорят, вирус ВИЧ проникает и через поры резинки, хотя я
сомневаюсь. Девушка кстати узнала о диагнозе ВИЧ одновременно
со мной, до меня она не знала, о своем диагнозе. Но я за себя
точно знаю, что до нее у меня все было хорошо, я проверялся.
Мы с ней общаемся, но отношений как таковых уже нет. Я никогда
не мог подумать, что я вот так могу заразиться, ведь я не веду
беспорядочные связи, у меня только постоянная партнерша была,
кто бы знал….
Елена (город Ставрополь):
Я сама виновата в том что я заразилась ВИЧ, я не думала тогда
о безопасности, да и не знала особенно об этом много. Я думала
это где-то там, далеко и до меня не доберется. Я люблю
заниматься утехами, мне нравится разнообразие, а потому у меня
были разные молодые люди, я их часто меняла и развлекалась с
ними, получая удовольствие. Конечно же с кем то я использовала
резинку, а с кем то нет. А когда стала принимать
противозачаточные, так и вообще без резинки стала, ведь это
гораздо приятней и для меня и для парня. Узнала я о своем
диагнозе совершенно случайно, у меня появился зуд в области
гениталий, я обратилась к гинекологу и она поставила диагноз
молочница, хотя ее раньше никогда не было. Дополнительно она
направила меня на бесплатные анализы, на различные
венерические заболевания и ВИЧ. Каково же было мое настроение,
когда врач объявил мне о моем результате ВИЧ, я конечно не
сразу все осознала. Мне минут 30 врач рассказывала, как быть
дальше, как вести половые контакты и как лечиться. Когда меня
по-настоящему пробило так, это когда я о ВИЧ почитала в
интернете, после этого я наверное неделю проплакала. Сейчас
уже прошло более двух лет, я свыклась, принимаю
противовирусную терапию и живу своим чередом. Естественно
никаких половых контактов. Ведь я обязана предупредить
партнера о диагнозе, а парни когда узнают, сразу отказываются,
ну что же, если я попала на ВИЧ, то я не хочу что бы из-за
меня кто-то пострадал.