Жанна дарк смерть на костре. «Я вызываю вас на Божий суд!»

09.01.2021

Спустя пять лет после того, как Жанна д"Арк была сожжена на рыночной площади в Руане, в Гранж-о-Зорме, что неподалеку от Сен-Привей, в Лотарингии, объявилась некая неизвестная. Когда у нее спросили, как ее зовут, она ответила, что ее имя — Клод. Она разыскивала двух братьев Орлеанской девы, «один из которых, как сообщает летописец, был рыцарем и звался мессиром Пьером, а другой — оруженосцем по прозвищу Жан Маленький». Поиски увенчались успехом. И, когда братья увидели ее, они очень удивились. Неизвестная как две капли воды походила на Жанну, их покойную сестру! Они принялись ее подробно расспрашивать. Неизвестная сказала, что она и вправду Жанна, Орлеанская дева. И братья признали ее.

Так начинается одна из самых удивительных страниц в истории Франции, где нет никакого вымысла, а, напротив, есть почти бесспорные факты. В летописи, составленной настоятелем церкви Сен-Тибо, в Меце, можно найти вот какие невероятные строки — они были написаны в 1436 году, то есть через пять лет после того, как в 1431 году Жанну сожгли на костре: «В оном году, мая XX дня явилась Дева Жанна, которая была во Франции...»

В конце мая 1436 года эта девица объявилась в окрестностях Меца. Там она встретилась с сеньорами, которые поразились ее сходству с сожженной Девой. Не смея, однако, признаться себе в том, что могло обернуться отнюдь не в их пользу, сеньоры решили справиться у людей более сведущих. А кто, как не родные братья Жанны, мог разрешить терзавшие их сомнения? Тем более что жили они как раз по соседству. И как пишет летописец: «...знали, что была она сожжена. Но, представ перед нею, они тотчас узнали ее...»

Народ собрался отовсюду. Чудесная весть облетела всю Лотарингию. И бывшие сподвижники Жанны отправились в Мец, чтобы изобличить самозванку. Но, оказавшись лицом к лицу с той, которая называла себя Девой, они падали пред нею ниц и, обливаясь слезами, целовали ей руки. Так поступили сир Николь Лов, рыцарь, сир Николь Груанье и сеньор Обер Булэ. Слова девицы убедили всех в том, что она говорила правду: «...и поведала она сиру Николю Лову многое, и уразумел он тогда вполне, что пред ним сама дева Жанна Французская, которая была вместе с Карлом, когда его короновали в Реймсе».

Братья привезли ее к себе в дом. И какое-то время она гостила у них. Им всем было что вспомнить и о чем поговорить! Жанна — давайте называть ее так — складно отвечала на все вопросы, касавшиеся ее детства и дальнейшей жизни, так что уличить ее во лжи и самозванстве оказалось невозможно. Из этого испытания она вышла победительницей. Несколько дней спустя она прибыла в Марвиль и приняла участие в праздновании Троицына дня; ее братья были рядом с нею...

Лотарингские сеньоры решили облачить ее в ратные доспехи, поскольку им казалось, что без них она не мыслит свою жизнь. Ей дали коня, которого она «довольно лихо» оседлала, меч и мужское платье.

Из Меца она отправилась в Арлон — ко двору великой и всемогущей герцогини Люксембургской. Здесь Жанну ожидало самое главное испытание. Ей предстояло иметь дело уже не с простыми провинциальными сеньорами, а с первой дамой Люксембурга, наделенной высшим правом повелевать не только имуществом, но и жизнью своих подданных... Однако девицу это нисколько не устрашило. И она смело предстала перед великой герцогиней. Та приняла ее, расспросила, выслушала и объявила, что отныне будет ей подругой! Герцогиня пригласила Жанну в свой замок и принялась всячески обхаживать ее. «Будучи в Арлоне, она ни на шаг не отходила от герцогини Люксембургской».

Начиная с этого времени можно без труда проследить пути ее странствований. Насладившись поистине королевским гостеприимством герцогини Люксембургской, Жанна отправилась в Кельн — к графу Варненбургскому, одному из самых могущественных сеньоров Рейнланда, который объявил себя ее ревностным сторонником. Граф Варненбургский и его отец приняли Жанну с распростертыми объятиями: «Когда она прибыла, граф, возлюбив ее всем сердцем, тотчас же повелел выковать для нее добрые доспехи».

Для того чтобы сильные мира сего поверили, что она действительно та, за которую себя выдавала, Жанне, надо полагать, приходилось подробно объяснять им, как ей удалось избежать казни. На самом же деле ничего подобного не было. Жанна могла сколько угодно рассказывать о своих подвигах, но о том, как ей посчастливилось спастись от костра, она хранила полное молчание. Когда заходил разговор о ее чудесном избавлении, она предпочитала говорить загадками.

По возвращении в Люксембург Жанна завоевала сердце лотарингского сеньора сира Робера Армуазского. Он попросил ее руки. Жанна согласилась. И они сыграли пышную свадьбу.

Об этом союзе имеется два свидетельства — их подлинность несомненна. В купчей от 7 ноября 1436 года, упомянутой доном Кальме в «Истории Лотарингии», говорится: «Мы, Робер Армуазский, рыцарь, сеньор де Тишимон, передаем в полноправное пользование Жанне дю Ли, Деве Французской, даме означенного де Тишимона, все, что будет перечислено ниже...»

Другое свидетельство — два герба, сохранившихся на стене главного зала замка Жолни, в Мерт-и-Мозеле. Построенный примерно в 900 году, замок Жолни перешел в 1357 году в собственность к графам Армуазским. В 1436 году, женившись на Жанне, Робер Армуазский его перестроил и значительно расширил. Тогда-то, судя по всему, и произошло объединение короны и герба графов Армуазских с короной и гербом Жанны.

В реестровых отчетах Орлеанской крепости, относящихся к 1436 году, можно прочесть, что некий Флер де Ли, доблестный герольд, получил 9 августа того же года два золотых реала в знак благодарности и признательности за то, что доставил в город несколько писем от Девы Жанны.

21 августа — как явствует из тех же отчетов — в Орлеан прибыл один из братьев Жанны д"Арк — Жан дю Ли. Перед тем он встречался с королем и просил у него разрешения «привезти свою сестру».

Привезти свою сестру! Простота этих слов наводит на размышления. Они, бесспорно, свидетельствуют о том, что Жан дю Ли по-прежнему признавал в так называемой Клод свою сестру; больше того, его признание было утверждено муниципалитетом Орлеана. В честь такого события городские власти даже выделили ему двенадцать ливров золотом и устроили для него и четырех сопровождавших его рыцарей пир, на котором были съедены дюжина цыплят, дюжина голубей, несколько кроликов и выпито десять пинт вина.

25 августа посланник, которого Жанна направила с письмами в Блуа, еще раз получил денежное вознаграждение от орлеанских жителей. А месяцем раньше орлеанцы не поскупились снарядить своего посланника в Люксембург, в Арлон, дабы тот лично засвидетельствовал их почтение Деве. Посланник, по имени Кер де Ли, возвратился с письмами, но, пробыв недолго в Орлеане, поспешил в Лош, передал письма королю и снова вернулся в Орлеан. Было это 11 сентября, ему тогда дали денег на выпивку, потому как Кер де Ли «говорил, что его томит великая жажда».

Ни в одном из упомянутых документов не высказано ни малейшего сомнения по поводу личности Жанны. О Деве, сожженной пять лет тому назад, в них говорится так, как будто она действительно была жива...

Слухи о честолюбивых устремлениях Жанны не могли не дойти до Карла VII. Об этом свидетельствуют многочисленные послания, которые она то и дело отправляла с гонцами к королю. Но король и не думал удостоить ее ответом. Так прошли месяцы и годы. В конце концов Жанне Армуазской, успевшей за это время родить своему мужу двух сыновей, как видно, наскучило праздное существование у семейного очага, так не похожее на ее былую жизнь. В 1439 году она решила отправиться в Орлеан — город, навсегда связанный с именем Жанны, ее победами и славой...

Судя по письмам, предварявшим ее визит в Орлеан, графиня Армуазская не должна была встретить на своем пути каких-либо препятствий. В самом деле, до Орлеана она добралась совершенно спокойно. Ее принимали так, как она и мечтала. Словно десять лет назад в этот город вступала со штандартом в руке та же Жанна... И вот она снова здесь. На увешанные хоругвями улицы высыпали толпы народа и громко приветствовали ее. Конечно, она постарела, и все же это была она. В муниципалитете ей также оказали пышный прием — ее накормили и напоили всласть.

А подобные торжества обходились отнюдь не дешево. В городских архивах об этом празднестве сохранилась довольно подробная запись: 30 июля на закупку мяса ушло сорок су парижской чеканки. Больше того, в знак благодарности Жанне преподнесли ценный подарок, о чем свидетельствует другая запись: «В память о благе, принесенном ею городу во время осады оного, Жанне Армуазской даруется 200 ливров золотом парижской чеканки».

Неужто теперь, после такого триумфа, король вновь откажет ей во встрече? Его приезда ждали с нетерпением, именно в Орлеане должно было проходить заседание Генеральных штатов. Однако Жанна пренебрегла этим событием и накануне покинула город. Тем не менее она написала Карлу VII, что по-прежнему желает с ним встретиться; кроме того, в другом письме она поблагодарила муниципалитет Орлеана за прием, какой был ей оказан. Засим она прямиком отправилась на юго-восток — в Пуату. Там перед нею предстал маршал Франции Жиль де Рэ, преданный друг и верный спутник той, другой, Жанны, которого впоследствии повесят, а потом сожгут по обвинению в колдовстве, извращениях и убийствах детей. Никто не мог знать Деву лучше, нежели ее бывшие сподвижники. Поговорив с Жанной Армуазской, маршал тоже признал ее.

Давайте, однако, здесь остановимся. Все эти признания кажутся столь невероятными, что самое время задать главный вопрос: действительно ли Жанна Армуазская была Жанной д"Арк? Быть может, Орлеанской деве и вправду удалось избежать костра?..

Вполне очевидно, что на всякий вопрос необходимо иметь ответ: существует ли в истории факт менее бесспорный и определенный, нежели смерть Жанны д"Арк? О полной страданий жизни кроткой пастушки из Домреми, приведшей своего короля в Реймс и спасшей свою родину, уже столько рассказано и пересказано самыми разными писателями, в том числе и великими, что подвергать сомнению ее смерть кажется столь же нелепым, как и отрицать существование Наполеона.

Тем не менее некоторые историки попытались опровергнуть эту историческую истину. Время от времени в свет выходят труды, в которых приводятся как уже известные доводы, так и совершенно новые. Несколько лет назад Жан Гримо попробовал связать эти труды воедино и опубликовал книгу, получившую самый широкий отклик, которая так и называется — «Была ли сожжена Жанна д"Арк?».

Несомненно, вопрос о возможном спасении Жанны д"Арк представляет большой интерес. Ведь для французов Жанна, как личность историческая и легендарная, является воплощением всех мыслимых добродетелей. В день Жанны д"Арк всегда можно видеть, как мимо ее конной статуи шествуют толпы ее юных почитателей — начиная от роялистов и кончая коммунистами. И в этот торжественный день в памяти всех французов воскресает незабываемая фраза Мишеле: «Французы, давайте всегда помнить, что наша родина есть дитя, рожденное сердцем женщины, ее нежностью, слезами и кровью, которую она пролила за нас».

Однако история пишется не чувствами — сколь бы возвышенны и почитаемы они ни были,— а словами. Если историки смеют утверждать, что Жанна д"Арк смогла избежать смерти, значит, они должны объяснить и доказать, как это могло случиться. А то, что Ж.Гримо и его последователи составляют в ученом мире меньшинство, ничего не добавляет к сути дела и ничего не убавляет.

Итак, давайте внимательно и беспристрастно рассмотрим доводы Ж.Гримо и его учеников и попытаемся так же беспристрастно сделать собственные выводы.

Сторонники Жанны Армуазской решительно отрицают любое предположение, даже намек на то, что она была самозванка. Как бы мы к этому скептически ни относились, необходимо признать, что, связанные воедино, документы, касающиеся их героини, производят действительно неизгладимое впечатление.
Но что это за документы?

Прежде всего — и о них мы уже говорили — летопись настоятеля церкви Сен-Тибо, содержащая свидетельства обоих братьев Жанны д"Арк, мессира Пьера и оруженосца Жана Маленького, а также сиров Николя Лова, Обера Булэ, Николя Груанье, Жоффруа Дэкса, герцогини Люксембургской, «многих жителей Меца» и графа Варненбургского.

А вот, пожалуй, самый впечатляющий документ — отчеты крепости города Орлеана. Именно в них содержатся основные доказательства — свидетельства о прибытии в город одного из братьев Жанны и двух герольдов, доставлявших письма Жанны, о появлении в городе самой Жанны, о проведении церемониальных шествий в память о казненной Жанне и об упразднении этих торжеств после прибытия в город Жанны Армуазской.

Кроме того, можно привести и архивы города Тура, где говорится о посешении города графиней Армуазской.

Наконец, следует упомянуть о гербе в замке Жолни, который, конечно же, не висел бы там, не будь Жанна Армуазская официально признана Жанной д"Арк.

На все вышеперечисленные факты — а их важность не подлежит сомнению — нельзя не обращать внимания. Представьте себе, что в один прекрасный день объявляется какая-то неизвестная и называет себя самой известной женщиной Франции — героиней, которую, как все знают, сожгли пять лет назад на костре «после громкого судебного процесса». Она, повторим, не только не подвергается осмеянию как самозванка, но ее признают даже родные братья Жанны. Один из них отправляется к королю и приносит ему эту чудесную весть.

Итак, заручившись «всеобщим признанием», самозванка — если она действительно была таковой,— наверное, могла бы попытаться продолжить ратный путь Жанны. Ведь подобная мистификация, хотя и чреватая опасностью разоблачения, сулила ей великую славу.

Было бы вполне понятно, если бы авантюристка стала разъезжать по городам и весям королевства и объявлять: «Это я, Жанна, Французская дева». Рассуждая логически, это должно было принести ей не только честь, но и всевозможные выгоды.

А неизвестная попросту берет и выходит замуж. И ей не нужно никаких странствий, побед, почета, даров в знак особого признания от городов и деревень.

Возможно, истина в том, что этот брак и сам по себе был для самозванки большой удачей: действительно, могла ли желать лучшей доли девица, тем более если она на самом деле была отнюдь не знатного рода? Допустим. В таком случае графиня Армуазская, достигнув своих корыстных целей, могла бы преспокойно почивать на лаврах, «отказавшись от новых дерзких шагов, чреватых для нее разоблачением». Но что делает она? Она спешно отправляет посланников с письмами в Орлеан и к королю, а вслед за тем и сама является в город, где все ее хорошо знали и помнили.

«Если бы она не была Жанной, — пишут некоторые историки,— ее поведение было бы не только опрометчивым, но и безумным... Ведь в Орлеане всякий мог ее разоблачить — и люди, дававшие кров настоящей Жанне, и местная знать, и ее родная мать Изабелетта Роме».

И, напротив, если бы она была настоящей Жанной, ей непременно следовало бы предпринять это паломничество. «Ведь именно в Орлеане она получила всеобщее признание как героиня; именно в Орлеане одержала она свою первую победу, за которой последовали и другие; именно Орлеан стал колыбелью ее славы; именно в Орлеане ее признали полководцем и главнокомандующей королевской армии; и именно в Орлеане жила ее мать».

Наконец, главным доводом защитников графини Армуазской является отношение к ней ее супруга и его родственников.

Чем объяснить тот факт, что Робер Армуазский никогда не пытался изобличить лже-Жанну, если та и вправду думала его провести? Как объяснить, что ни сам он, ни кто-либо из его родственников не убрал со стены родового замка герб, прославляющий самозванку?

Жан Гриме, последний из сторонников гипотезы о том, что графиня Армуазская была не кем иным, как Жанной д"Арк, писал: «Отношение Робера Армуазского и всей его родни, хорошо известной в Лотарингии, дары, преподнесенные братьям дю Ли, посланникам графини Армуазской, высокие почести, которыми их удостоили, и невозможность массовой галлюцинации у жителей Орлеана — все эти бесспорные факты начисто опровергают точку зрения тех, кто считает Жанну Армуазскую самозванкой. Летопись настоятеля церкви Сен-Тибо, архивы Орлеанской крепости, нотариально заверенные бумаги — все это есть единое и нерушимое доказательство подлинности ее личности; все это с лихвой перевешивает любые предположения, основанные на вероятности».

Допустим — пока,— что графиня Армуазская и Жанна д"Арк — одно лицо. Отсюда вытекает важный вывод, а именно: значит, Жанна не была казнена.

Каковы же доводы тех, кто считает, что казнь Орлеанской девы — всего-навсего хорошо разыгранный спектакль?

Самое достоверное во всей этой истории то, что многие французы не поверили в «Руанский костер». Уже в 1431 году в Нормандии и за ее пределами поползли самые невероятные и противоречивые слухи. Один руанский обыватель, некий Пьер Кюскель, к примеру, рассказывал, будто англичане собрали пепел Девы и швырнули его в Сену, «дабы удостовериться, что она не сбежала, чего они сильно боялись, ибо многие думали, что ей все же удалось бежать». Подобные слухи были столь упорными и живучими, что даже в 1503 году летописец Симфориен Шампье отмечал: «Наперекор французам Жанну передали англичанам, и те сожгли ее в Руане; однако французы сие опровергают». Так же осторожно сообщает об этом и бретонская летопись 1540 года: «В канун праздника Причащения Деву сожгли в Руане — или приговорили к сожжению».

Достопочтенный священник, настоятель церкви Сен-Тибо в Меце, тоже осторожен в суждениях: «Как утверждают иные, она была сожжена на костре в городе Руане, в Нормандии, однако ныне установлено обратное». Конечно же, этот священнослужитель нисколько не верит в то, что Жанна д"Арк была сожжена. Как, впрочем, и автор рукописи, хранящейся в Британском музее: «В конце концов порешили сжечь ее публично; но была ли то она или другая женщина, похожая на нее,— мнения людей на сей счет расходились и продолжают расходиться».

Что мог видеть народ во время казни? Немного. В тот день на рыночную площадь Руана согнали восемьсот воинов, вооруженных мечами и булавами. И на площади был установлен такой порядок, что «ни у кого не хватило бы смелости приблизиться к осужденной и заговорить с нею».

Казнь была назначена на восемь часов утра. Но осужденную, идущую на костер, народ увидел только в девять. На ней был огромный колпак, спущенный до середины носа и скрывавший ее лицо почти целиком; а нижняя часть лица, утверждает летописец, «была сокрыта под покрывалом».

Что означал этот странный маскарад? Зачем понадобилось скрывать лицо жертвы, если ею действительно была Жанна? В тот день в Руане сожгли женщину. Однако нет никаких доказательств того, что этой женщиной была Жанна.

Стало быть, ее могли и подменить.

Историк Марсель Эрвье утверждал, что в ее темнице был подземный ход, через который она, вероятно, и сбежала. Далее он уточняет, что его «утверждение основано на документах следственной комиссии, где подробно описана обстановка места происшествия». Ж. Гримо говорит, что этот подземный ход был «тайным местом», где герцог Бэдфорд встречался с Жанной, о чем ясно сказано в судебном протоколе по этому делу: «И упомянутый герцог Бэдфорд не раз являлся в сие тайное место, дабы повидаться с осужденной Жанной».

Конечно, можно допустить, что Жанна бежала или что ее подменили. Равно как и то, что она вдруг объявилась пять лет спустя. Таким образом, не остается ни одного довода против того, что Жанна осталась жива и что она и графиня Армуазская — одно и то же лицо.
Но увы! Против гипотезы Ж. Гримо и его последователей в газетах и журналах, как грибы после дождя, стали появляться статьи Мориса Гарсона, Р. П. Донкера, Филиппа Эрланже, Шарля Самарана и Регины Перну.

Что же осталось от графини Армуазской после серии этих сокрушительных ударов? Не в обиду будет сказано ее защитникам, но от нее не осталось почти ничего...

Конечно, летопись настоятеля церкви Сен-Тибо является, пожалуй, главным свидетельством в ее защиту, однако существует и другой вариант этой же летописи. Впоследствии настоятелю, поначалу, как и все, сбитому с толку, пришлось внести в рукопись кое-какие поправки, и вместо фразы: «В оном году, мая XX дня явилась Дева Жанна, которая была во Франции...» — он написал так: «В оном году явилась некая девица, которая назвалась Французской девой; она так вошла в свой образ, что многих сбила с толку, и главным образом — людей весьма знатных».

Что же касается признаний, то можно вспомнить, что во всех подобных историях самозванцев, как правило, всегда встречали с распростертыми объятиями. Так было в случае со лже-смердисами, лже-уорвиками, лже-дмитриями, лже-себастьянами и, конечно же, с лже-людовиками XVII. «Суеверный народ,— утверждает Морис Гарсон,— не желает верить в смерть своих героев и зачастую начинает слагать о них легенды прямо в день их смерти».

Но как же быть с тем, что неизвестную признали родные братья Жанны? «Они верили в это,— писал Анатоль Франс, — потому что им очень хотелось, чтобы это было именно так». Это был своего рода самообман. Любой брат сумеет узнать родную сестру, даже если она исчезла пять лет назад.

Отношение братьев дю Ли к неизвестной помогает понять один примечательный факт.

Спустя шестнадцать лет, в 1452 году, объявилась еще одна самозванка, называвшая себя Жанной д"Арк. Ее признали двое двоюродных братьев настоящей Жанны. Кюре, призванный быть свидетелем по этому разбирательству, заявлял, что оба брата были необычайно сговорчивы, тем более что за услуги, когда девица гостила у них, «их кормили и поили всласть совершенно даром». Напомним, что за письмо от «сестры», доставленное в Орлеан, городские власти выплатили брату Жанны двенадцать ливров...

Появление графини Армуазской в Орлеане лишний раз свидетельствует о ее необычайной дерзости. Да, ее там хорошо принимали, но кто?

То, что во время визита графини Армуазской мать Жанны д"Арк проживала в Орлеане, можно только предполагать, во всяком случае, утверждать это наверное нельзя. Первое дошедшее до нас упоминание о жизни Изабелетты Роме в Орлеане относится к 7 мая 1440 года — то есть спустя год после визита графини Армуазской.

Остается непонятным всеобщее ослепление жителей Орлеана. И все же объяснить это явление можно — на примере такого же массового психоза, имевшего место примерно в то же самое время. В 1423 году в Генте объявилась какая-то женщина в сопровождении «целой армии поклонников», и никто так никогда и не узнал, кто же она была на самом деле: то ли расстриженная монахиня из Кельна, то ли знатная дама при австрийском дворе. Во всяком случае, она называла себя Маргаритой Бургундской, сестрой Филиппа Доброго, вдовой Людовика, герцога Гийеннского, сына Карла VI. Самозванку не только никто не попытался изобличить, но в течение нескольких недель «ей вместе с ее свитой оказывались высочайшие почести, как настоящей принцессе, и при этом ее личность ни у кого не вызывала ни тени сомнения».

Больше того: когда король в конце концов решил разоблачить самозванку, никто в Генте ему просто не поверил! Филиппу, не знавшему, какому святому молиться, «пришлось отдать свою сестру под суд и после комичной сцены разоблачения представить ее в истинном свете неверующим, дабы они уразумели наконец, что были обмануты».

Теперь давайте попытаемся разрешить самую главную загадку этой истории — казнь Жанны.

К сожалению, мы не располагаем протоколами ее допроса, но тем не менее некоторые свидетельства, проливающие слабый свет на эту загадку, все же дошли до нас. Как известно, когда Жанну вели на костер, на голове у нее был бумажный колпак, якобы наполовину скрывавший ее лицо. Это кажется маловероятным. В действительности было принято, если судить по многим миниатюрам и рисункам того времени, воспроизводящим казнь еретиков, осужденным на костер потехи ради нахлобучивали колпаки набекрень. Точно так же «украсили» и голову Жанны.

В некоторых свидетельствах очевидцев казни есть весьма точные наблюдения. Жан Рикье, кюре из Эдикура, служивший при Руанском соборе, писал: «И когда она умерла, англичане, опасаясь, что пойдет молва, будто она сбежала, заставили палача немного разгрести костер, дабы присутствующие могли воочию убедиться, что она мертва, и дабы потом никто не смел сказать, будто она исчезла».

А вот еще одно свидетельство, не менее впечатляющее,— отрывок из газеты «Парижский обыватель» 1431 года: «Вскоре пламя добралось до нее и спалило ее платье, потом огонь стал лизать ее сзади, и все присутствующие увидели ее совершенно нагую, так что никаких сомнений у толпы не было. Когда же люди вдосталь насмотрелись на то, как она умирает, привязанная к столбу, палач прибавил огня; пламя, точно неистовый зверь, набросилось на ее бренную плоть и поглотило целиком, не оставив от нее ничего, кроме кучки пепла».

Но как же пресловутый подземный ход, так волнующий воображение? В действительности... никакого подземного хода не было! В протоколе реабилитационного процесса о тайном подземном ходе, которым якобы пользовался Бэдфорд, навещая Жанну, не упоминается ни слова. Вот как выглядит интересующая нас часть этого протокола в толковании Мориса Гарсона: «У герцога Бэдфорда было некое потаенное место, откуда он мог хорошо видеть Жанну и тех, кто к ней наведывался». А Шарль Самаран объясняет содержание этого текста несколько по-иному. По его словам, герцог Бэдфорд прятался в закутке, откуда он наблюдал, как к Жанне приходили какие-то уже немолодые женщины, дабы проверить, дева она или нет. В самом деле, Бэдфорд вполне мог бывать в темнице, где держали Орлеанскую деву, и предаваться «созерцанию ее», однако место, откуда он наблюдал за нею, было просто убежищем, а вовсе не тайным подземным ходом!

Тех же читателей, кто продолжает верить в новоявленную Жанну д"Арк, или графиню Армуазскую, потому что ее-де признали столько людей, мы, видимо, премного разочаруем, и сделать это помогут признания самой самозванки.

Из сообщений уже упомянутого нами «Парижского обывателя» известно, что в августе 1440 года народ мог лицезреть во дворце, при королевском дворе женщину, которая в присутствии судебных властей громким и четким голосом призналась, что выдавала себя за Жанну д"Арк, что она не дева, что она обманным путем вышла замуж за благородного рыцаря, родила ему двоих сыновей и что теперь она глубоко раскаивается в содеянном и молит о прощении. Так на глазах у изумленных парижан разрушилась великая легенда. Дальше женщина рассказала, как она убила свою мать, подняла руку на родного отца и потом отправилась в Рим вымаливать прошение у папы; для удобства она переоделась мужчиной, а по прибытии в Италию участвовала, как заправский воин, в ратных делах. Она сообщила, что «на войне убила двух неприятелей». Вернувшись в Париж, она, однако, не пожелала расстаться с доспехами и, поступив в какой-то гарнизон, вновь занялась ратными делами. Быть может, все это и побудило ее выдать себя за Жанну д"Арк? Что ж, вполне возможно!

Во всяком случае, ясно, что женщина эта и была графиней Армуазской.

О дальнейшей судьбе самозванки мало что известно. Вполне вероятно, что после того, как страсти вокруг нее поутихли, она все же добилась аудиенции у Карла VII, и тот в конце концов вывел ее на чистую воду.

Конец этой истории мы знаем более или менее точно благодаря историку Леруа де Ламаршу, который обнаружил в Национальном архиве один бесценный документ. В 1457 году король Рене вручил письменное помилование некой авантюристке, задержанной в Сомюре за мошенничество. Речь идет о какой-то «женщине из Сермеза», и в упомянутом документе сказано, что «она долгое время выдавала себя за Деву Жанну, вводя в заблуждение многих из тех, кто некогда видел Деву, освободившую Орлеан от извечных врагов королевства».

Описание самозванки довольно точно совпадает с обликом нашей героини, так что никаких сомнений на сей счет быть не может. Упомянутая авантюристка оказалась вдовой Робера Армуазского.

Так был положен конец величайшей из легенд.

Ален Деко, французский историк
Перевел с французского И. Алчеев

Жанна д’Арк , Орлеанская Дева, национальная героиня Франции, сегодня известна всему миру. Этой юной девушке всего за несколько месяцев удалось развернуть историю собственной страны, стоявшей на краю гибели.

Жанна д’Арк при осаде Орлеана. Ш. Ленепвё. Фото: Commons.wikimedia.org

В 1428 году английские войска стояли у стен Орлеана, падение которого позволило бы им соединить оккупированную северную Францию с давно контролируемыми ими Гиенью и Аквитанией на юге. Исход сражения казался предрешенным, когда в резиденцию французского дофина Карла явилась 17-летняя девушка, объявившая ему, что «послана Небом для освобождения страны от английского господства» и попросила войска для снятия осады Орлеана. Девушка, которую звали Жанна д`Арк, уверяла, что действует по велению голосов свыше.

На стороне «Жанны Девственницы», как она сама себя называла, были лишь безупречная репутация и безоговорочная уверенность в своей миссии. А также бродившая по Франции легенда, что страну может спасти появление непорочной девушки, посланной Богом.

Она получила от дофина Карла право возглавить войско. 8 мая 1429 года ведомые Жанной войска сняли осаду Орлеана. После серии побед она провела Карла в Реймс, где традиционно короновались французские монархи, и Франция обрела законного короля.

Осознанное предательство

Максимализм Жанны, требовавшей дальнейшего освобождения французских земель, вступил в противоречие с намерениями окружения Карла, предпочитавшего действовать путем переговоров и уступок. Орлеанская Дева, сделав свое дело, стала мешать. В свою очередь, англичане и их союзники во Франции стремились поквитаться с той, которая сломала все их планы.

Жанна д`Арк попала в плен и была сожжена на костре. Многие считают, что казнили ее как вражеского полководца, за военные успехи, но на самом деле это не совсем так.

Жанна д’Арк на коронации Карла VII. Жан Огюст Доминик Энгр, 1854. Фото: Commons.wikimedia.org

Противникам Орлеанской Девы была нужна не столько ее жизнь, сколько уничтожение ее как «посланницы Бога». Поэтому она была обвинена в ереси.

Жанна попала в плен 23 мая 1430 года, когда с отрядом направилась к Компьеню, осажденному союзными англичанам бургундцами. Здесь Орлеанскую Деву банально предали, подняв мост в город, что отрезало ей путь к отступлению.

Король Карл помогать Жанне не стал, после чего бургундцы продали девушку англичанам за 10 000 франков.

23 декабря 1430 года Жанну привезли в Руан. Грамота английского короля Генриха VI от 3 января 1431 года передавала её под юрисдикцию епископа Бове, который должен был провести процесс над ней.

Инквизиционный процесс епископа Кошона

Для англичан было принципиально важно, чтобы Орлеанскую Деву признали виновной в ереси именно французские священнослужители, что должно было разрушить образ «посланницы Бога» в глазах французского народа.

Инквизиционный процесс в Руане возглавил Пьер Кошон, епископ Бове , доверенное лицо герцога Бургундии.

На заседаниях в королевской часовне Руанского замка присутствовали 15 докторов священной теологии, 4 доктора канонического права, 1 доктор обоих прав, 7 бакалавров теологии, 11 лиценциатов канонического права, 4 лиценциата гражданского права.

Жанна д"Арк. Миниатюра второй половины XV в. Фото: Commons.wikimedia.org

Епископ расставлял перед Жанной множество ловушек, которые должны были уличить ее в ереси.

Кошон попросил её прилюдно прочесть «Отче Наш» — при том, что по инквизиционным правилам любая ошибка или даже случайная запинка во время чтения молитвы могла быть истолкована как признание в «ереси». Жанна с честью сумела выйти из положения, предложив Кошону сделать это во время исповеди — как духовное лицо, епископ не мог ей отказать, и в то же время по церковным же законам был бы вынужден хранить в тайне все услышанное им.

На каждом из заседаний суда, как открытых, так и закрытых, ей задавались десятки вопросов, и любой неосторожный ответ мог послужить «разоблачением». Несмотря на то, что ей противостояли образованные и профессионально подготовленные люди, смутить Жанну им не удалось, и она держалась на удивление уверенно.

12 пунктов «заблуждений»

На заседании 28 марта ей были зачитаны 70 статей обвинения, основанных на показаниях самой Жанны. «Она является смутьянкой, мятежницей, возмущающей и нарушающей мир, подстрекательницей к войнам, злобно алчущей крови людской и понуждающей к её пролитию, полностью и бесстыдно отринувшей приличия и сдержанность своего пола, принявшей без стеснения позорное одеяние и обличье воинское. Посему, и по многим иным причинам, мерзким Богу и людям, она является нарушительницей божественных и естественных законов и церковного благочиния, искусительницей государей и простонародья; она позволяла и допускала, в оскорбление и отвержение Бога, чтобы её почитали и преклонялись ей, давая целовать свои руки и одежды, пользуясь чужой преданностью и людским благочестием; она является еретичкой или, по меньшей мере, сильно подозреваемой в ереси», — говорилось в преамбуле обвинения.

Допрос Жанны кардиналом Винчестера (Поль Деларош, 1824 год). Фото: Commons.wikimedia.org

Суду требовалось признание в ереси, исходящее от самой Жанны, и поначалу казалось, что опытные богословы заставят ее признаться в том, что «голоса», которые ею руководили, имели не божественное, а дьявольское происхождение. Но Орлеанская Дева стойко отвергала подобные обвинения.

В итоге судьи решили сосредоточиться на статьях, где признание не требовалось. В первую очередь, речь шла о пренебрежении к авторитету церкви и о ношении мужской одежды.

Вот 12 основных пунктов «заблуждений» Жанны, утверждённых Факультетом теологии Парижского университета:

1) Слова Жанны о явлениях ей ангелов и святых — либо выдумки, либо исходят от дьявольских духов.

2) Явление ангела, принесшего корону королю Карлу — вымысел и посягательство на ангельский чин.

3) Жанна легковерна, если считает, что по благому совету можно распознать святых.

4) Жанна суеверна и самонадеянна, считая, что может предсказывать будущее и узнавать людей, которых раньше не видела.

5) Жанна нарушает божественный закон, нося мужскую одежду.

6) Она побуждает перебить врагов, причём утверждает, что делает это по воле Божьей.

7) Покинув родной дом, она нарушила завет о почитании родителей.

8) Её попытка бежать, спрыгнув с башни Боревуар, была проявлением отчаяния, ведущим к самоубийству.

10) Утверждение, что святые говорят по-французски, ибо они не на стороне англичан, кощунственно по отношению к святым и нарушает заповедь любви к ближнему.

11) Она — идолопоклонница, вызывающая демонов.

12) Она не желает положиться на суд Церкви, особенно в вопросах об откровениях.

Памятник у места казни Жанны (1928). Фото: Commons.wikimedia.org

«Повторная ересь»

24 мая 1431 года Жанна д`Арк подписала бумагу об отречении от ересей. Это было сделано прямым обманом — Пьер Кошон продемонстрировал ей уже подготовленный костер, после чего пообещал не только не казнить ее, но перевести в тюрьму с лучшими условиями. За это Жанна должна была подписать бумагу, в которой она обещала подчиниться церкви и не носить более мужское платье. Девушка не умела читать, поэтому текст зачитывал священник. В результате Орлеанская Дева услышала одно, а подписала (вернее, поставила крестик) на бумаге, в которой говорилось о «полном отречении от ереси».

Нюанс заключается в том, что отречение Жанны позволяло ей избежать смертного приговора. Официально было объявлено, что она приговаривается к покаянию в вечном заточении «на хлебе страдания и воде скорби». Жанна переоделась в женское платье, и ее вернули в тюрьму.

Оставлять ее в живых никто не собирался. Чтобы отправить ее на смерть, проделали простой трюк — охрана отобрала у нее женскую одежду, оставив мужскую. 28 мая 1430 года священники, пришедшие к ней в камеру, зафиксировали «повторную ересь». Такая вина уже неизбежно каралась смертью.

«Исполнить приговор без пролития крови»

Судопроизводство того времени было построено своеобразно. Церковный суд, установив, что Жанна «впала в прежние заблуждения» , передал преступницу светским властям, сопровождая эту процедуру просьбой «исполнить приговор без пролития крови». Звучит гуманно, но на деле это означало аутодафе — сожжение живьем.

Сожжение Жанны д’Арк. Открытка XIX века. Фото: Commons.wikimedia.org

30 мая 1431 года приговор об отлучении Жанны д`Арк от церкви как вероотступницы и еретички и предании светскому правосудию был оглашён на плошади Старого Рынка в Руане.

В тот же день Жанну казнили. Процедуру казни описывают так: на голову Жанны надели бумажную митру с надписью «Еретичка, вероотступница, идолопоклонница» и повели на костёр. «Епископ, я умираю из-за вас. Я вызываю вас на Божий суд!», — крикнула Жанна и попросила дать ей крест. Палач протянул ей две скрещённые хворостины. Когда огонь добрался до нее, она несколько раз крикнула «Иисус!».

На жителей Руана казнь произвела гнетущее впечатление. Большинство простолюдинов сочувствовало девушке.

Реабилитированная посмертно

В начале 1450-х, когда король Карл VII , возведенный Жанной на престол, восстановил контроль над большей частью страны, проблема Орлеанской Девы снова вышла на первый план. Получалось, что монарх получил свою корону от закоренелой еретички. Прочности власти это не способствовало, и Карл отдал приказ собирать документы для повторного процесса.

Привлечены в качестве свидетелей были и участники первого процесса. Один из них, Гильом Коль, письмоводитель и нотариус инквизиции , заявил, что люди, судившие Жанну «умерли злой смертью». Действительно, ряд участников процесса либо исчезли, либо погибли при странных обстоятельствах. Например, Жан Эстиве, близкий соратник Кошона , не скрывавший ненависти к Жанне, вскоре утонул в болоте.

Надгробный камень Пьера Кошона. Капелла Св. Марии, Лизьё. Фото: Commons.wikimedia.org

Разбирательство, проведенное по приказу Карла, пришло к выводу, что процесс прошел с грубейшими нарушениями закона. В 1455 году новое рассмотрение дела назначил папа Каликст III , отправив наблюдать за процессом трех своих представителей.

Разбирательство было масштабным: суд заседал в Париже, Руане и Орлеане, были допрошены более 100 свидетелей.

7 июля 1456 года был оглашен вердикт, который гласил, что каждый пункт обвинения против Жанны опровергается показаниями свидетелей. Орлеанская Дева была полностью оправдана, в знак чего публично разорвали один экземпляр обвинительного заключения.

Святая и «свинья»

Спустя почти 500 лет церковь посчитала, что национальная героиня Франции достойна большего. В 1909 папа Пий X провозгласил Жанну блаженной, а 16 мая 1920 года папа Бенедикт XV канонизировал её. Сегодня статуя святой Жанны есть в большинстве католических церквей Франции.

Что же касается ее судьи, епископа Пьера Кошона, то каждый француз, который начинает рассказ об истории суда над Жанной, не преминет уточнить, что этот человек полностью соответствовал своей фамилии. Кошон в переводе с французского означает «свинья».

История человечества знает множество людей, прославившихся защитой своей страны от внешнего агрессора. Но особенно интересны те герои, которые окружены ореолом таинственности и романтическим флёром (как Жанна Дарк, например).

Родина Жанны Дарк

Итак, Жанна Дарк родилась в 1412 году, в одну из самых тяжёлых эпох французской истории. Страна была неоднократно побеждаема тогда английскими и союзными им войсками, причём стояла на грани полного разгрома и сокрушения. В 1420 году был заключён договор, согласно которому английский король становился французским монархом, а наследник престола от наследования отстранялся. Фактически, речь шла уже и законодательном закреплении оккупации.

Это, естественно, не могло не будоражить людей. Жанна не стала исключением. И хотя родина Жанны Дарк – деревня Домреми, где она жила в крестьянской обыкновенной семье, это не помешало стать национальной героиней. По стране ползут слухи и толки: «женщина (королева, которую считали предательницей), губит Францию, но дева сумеет её спасти». Жанна принимает эти слова на свой счёт. Несомненно, что таких было довольно много, но счастливый случай выпал на долю её одной. В 1425 году она начинает «слышать и видеть святых». Те призывают её скорее направиться на юг, где находится наследник, и остановить разгром.

За что сожгли Жанну Дарк?

Так или иначе, настойчивое стремление помочь Франции в борьбе с врагами и точное прогнозирование исхода одного из боёв около Орлеана привлекли к Жанне Дарк внимание. Её целью на тот момент было получение под своё командование отряда войск и разблокирование Орлеана. Успешно пройдя некоторые проверки, должность командующего она получила. Нанеся английским войскам несколько тяжёлых поражений, Жанна сумела достичь своей цели. Однако в ходе продолжения войны, она попадает в бургундский плен, а затем передаётся англичанам. Те обвиняют её в магии и сжигают на костре. Вот, в общих чертах, и вся недолгая жизнь, менее 30 лет.

Очевидно, что Жанну Дарк сожгли на самом деле не за «магию», а за достигнутые ею во главе французской армии победы.

Действия её на войне были стремительны и решительны. Так, 6 марта 1429 года Жанна входит в замок Шинон (где присутствовал дофин), и рассказывает ему о «голосах», обозначивших её избранность – миссию по коронации наследника в Реймсе. Считалось, что только там можно стать законным правителем. 29 апреля отряд под командованием Жанны Дарк входит в Орлеан, происходит ряд боёв, вследствие которых город удаётся деблокировать. Сокрушённые было французские войска одерживают серию побед, имевшую важное моральное значение.

Поход к Реймсу становится уже не просто маршем войск, а буквально триумфальным шествием. 17 июля дофин коронуется в освобождённом городе. В следующем месяце начинается наступление на Париж (неудачное), потом много мелких столкновений. И 23 мая 1430 года Жанна оказывается в плену…

Где сожгли Жанну Дарк?

На этот счёт существует две версии. Согласно одной, её вовсе не казнили, а всего лишь увезли куда-то или тайным образом освободили. Но преобладает другая точка зрения – 30 мая 1431 года Жанну вывели на рыночную площадь оккупированного Руана, где и сожгли на костре.

Жанна д’Арк – Орлеанская дева, исторический персонаж, сыгравший значимую роль в истории Европы. Сведения о ее жизни описывают Жанну как героя рыцарского романа. Однако до сих пор многих, узнавших историю Жанны д’Арк, поражают формулировки обвинений, отправивших на костер национальную героиню Франции…

Жанну д’Арк объявили еретичкой и отправили на костер вовсе не потому, что она слышала «голоса» или каким-то иным образом нарушала церковные каноны. Ее «преступление» было гораздо хуже: она снова надела мужскую одежду, хотя ранее пообещала никогда больше такого не делать. В общем, на костер она пошла за мужские штаны…

Затерроризированная, Жанна признает свои заблуждения и, в обмен на обещание, что из обычной тюрьмы, которую охраняли грубые солдаты, ее переведут в церковную тюрьму, подписывает (естественно, будучи неграмотной, ставит крестик) все, что от нее хотят: она признает, что не слышит никаких «святых голосов», отрекается от своих заблуждений и отдается на волю Церкви. Она также клятвенно обещает больше никогда в жизни не носить мужскую одежду.

Почему вообще, черт возьми, выдвигалось это требование? Она не задает сама себе этот вопрос, поскольку не может даже предположить какую ловушку в стиле Макиавелли ей готовит эта свинья Кошон*.

Если бы в те времена существовал модный дом Zara, то Жанна, будучи девушкой очень обязательной, непременно бы пошла туда и заказала бы себе вполне сексуальное платье. Действительность менее очаровательна: англичане бросают ей какие-то старые женские тряпки, в которые она и одевается.

«Пусть лучше мне 7 раз отрубят голову»

Она отказывается: «Господа, вы же знаете, что это мне запрещено: я ни за что ее не надену». Тюремщики начинают ржать. Все утро на Жанне не больше одежды, чем на каком-нибудь нудисте на пляже. К полудню сама мать-природа напоминает ей, что даже будущая святая должна соответствовать неким стандартам.

«Унижение Жанны д’Арк в тюрьме» Isidore Patrois, 1866г.

Поскольку она не может выйти из камеры на прогулку в одеянии Евы, Жанна решает надеть мужскую одежду, потому что «тело требует». Возвратившись в камеру, она напрасно умоляет англичан вернуть ей юбку. Вот таким вот образом Жанна вновь впала в ересь…

Понятно, что вся эта ситуация была подстроена Пьером Кошоном, епископом из Бове. Он тут же, во вторник, 29 мая, спешит вновь созвать церковный суд, чтобы объявить ее вероотступницей. По идее, такой приговор сначала должен вынести светский суд. Но этот тип не хочет, чтобы что-то вдруг пошло не так, поэтому он пропускает эту часть процесса. И уже на следующее утро монах Мартен Ладвеню сообщает Жанне приговор. На дворе среда, 30 мая. Бедняжка в шоке.

Эти ее слова известны от брата Жана Тумуйе**, который сопровождал брата Ладвеню. Можно подумать, что у него под капюшоном был спрятан магнитофон.

Жанна исповедуется, затем над ней производят последние обряды. Самое забавное состоит в том, что никакая исповедь и никакие обряды ей не положены: она ведь отлучена от церкви и объявлена еретичкой.

Она спрашивает у каноника Пьера Мориса: «Мэтр Пьер, где я буду сегодня вечером?». Тот, весь в слезах, сам задает ей вопрос: «Вы верите в Бога?» Жанна отвечает, что надеется на помощь Господа и рассчитывает оказаться в раю.

Но напрасно она прислушивается: в этот раз не слышно никаких «голосов», которые подтвердили бы ее надежду о рае…

«Иисус, Иисус»

В сопровождении палача Жоффруа Теража, в окружении восьми сотен английских солдат, вооруженных секирами и мечами, Жанну д’Арк приводят на площадь Старого рынка, где уже воздвигнут костер.

В течение всего пути монах Ладвеню и другие братья читают молитвы. Она плачет, причитает. Большинство из сопровождающих ее служителей Церкви, также как и многие англичане, преисполнены к ней сострадания.

По дороге Жанна просит, чтобы ей дали крестик. Какой-то крестьянин тут же делает его из двух кусочков дерева. Жанна сует его себе за пазуху. По прибытию к месту казни палач с трудом привязывает ее к столбу, так как вязанки хвороста очень большие и мешают. Жанна просит Ладвеню и еще одного монаха, которого зовут Изамбар де ля Пьер, протянуть ей распятие.

«Сожжение Жанны д’Арк» Жюль Эжен Леневё. 1886-1890гг.

Тяжелый, едкий дым окутывает молодую женщину, которая безуспешно продолжает взывать к Иисусу. Вскоре, из-за облаков дыма, ее уже не видно. Вероятнее всего, Жанна умерла от удушья. Англичане просят палача отодвинуть сгоревшие вязанки хвороста, чтобы все на площади могли видеть то, что осталось от тела Орлеанской девственницы. И чтобы какой-нибудь шутник не стал потом рассказывать, что она не сгорела.

Когда огонь погас, можно было видеть несколько еще кровоточащих кусков тела, в частности, сердце, которое, по ряду свидетельств, осталось абсолютно не тронутым огнем. Огонь развели повторно, чтобы все сгорело дотла, а затем и в третий раз.

Наконец, дело сделано, а чтобы никто не пришел взять пепел на реликвии, кардинал Винчестерский приказывает палачу бросить все, что осталось от костра, в Сену. Так вот умерла Жанна. И все из-за каких-то штанов…

*Игра слов по-французски, так как фамилия епископа «Кошон» произносится точно так же, как и слово «свинья».
**Игра слов по-французски: фамилия «Тумуйе» звучит также, как выражение «мокрый от слез».

Жанна д"Арк – Орлеанская дева, исторический персонаж, сыгравший значимую роль в истории Европы. Сведения о ее жизни описывают Жанну как героя рыцарского романа. Смерть женщины-воина, приговоренной к сожжению в результате противоречивого судебного процесса, была не менее героической.
Однако до сих пор многих, узнавших историю Жанны д"Арк, поражают формулировки обвинений, отправивших на костер национальную героиню Франции.

«Жанна Д"Арк, целующая Меч Освобождения».1863г. Данте Габриэль Россети. Музей современного искусства. Страсбург

Жанна не сдержала свое обещание не одеваться как мужчина. 30 мая 1431 года за это она и отправилась на костер.

Жанну д"Арк объявили еретичкой и отправили на костер вовсе не потому, что она слышала «голоса» или каким-то иным образом нарушала церковные каноны. Ее «преступление» было гораздо хуже: она снова надела мужскую одежду, хотя ранее пообещала никогда больше такого не делать. В общем, на костер она пошла за мужские штаны.

Единственный прижизненный портрет Жанны д"Арк, датированный 10 мая 1429г. Коллекция Национального архива и Исторического музея Франции

Чтобы лучше понять, в какую ловушку попала Орлеанская девственница, вернемся к 24 мая, когда церковные судьи напугали бедную девушку, которой едва исполнилось 19 лет, притащив ее на кладбище Сент-Уэн в городе Руане, чтобы показать ей костер, который ее может ожидать. Затерроризированная, Жанна признает свои заблуждения и, в обмен на обещание, что из обычной тюрьмы, которую охраняли грубые солдаты, ее переведут в церковную тюрьму, подписывает (естественно, будучи неграмотной, ставит крестик, что само по себе в ее «еретическом» деле уже курьезно) все, что от нее хотят: она признает, что не слышит никаких «святых голосов», отрекается от своих заблуждений и отдается на волю Церкви. Она также клятвенно обещает больше никогда в жизни не носить мужскую одежду. Почему вообще, черт возьми, выдвигалось это требование? Она не задает сама себе этот вопрос, поскольку не может даже предположить какую ловушку в стиле Макиавелли ей готовит эта свинья Кошон*. Если бы в те времена существовал модный дом Zara, то Жанна, будучи девушкой очень обязательной, непременно бы пошла туда и заказала бы себе вполне сексуальное платье. Действительность менее очаровательна: англичане бросают ей какие-то старые женские тряпки, в которые она и одевается.

« Пленение Жанны д’Арк » . Миниатюра из рукописи XVв. « Вигилии на смерть короля Карла VII », Национальная бтблиотека, Париж

«Пусть лучше мне 7 раз отрубят голову»

В воскресенье утром, 27 мая, она просит у своих английских тюремщиков, чтобы с нее сняли цепи. Она хочет размяться. Один из них подходит к ней, но лишь для того, чтобы содрать с нее женскую одежду, оставив ее абсолютно голой. Другой тюремщик бросает ей мужскую одежду, которая хранится в ее сумке. Она отказывается: «Господа, вы же знаете, что это мне запрещено: я ни за что ее не надену». Тюремщики начинают ржать. Все утро на Жанне не больше одежды, чем на каком-нибудь нудисте на пляже. К полудню сама мать-природа напоминает ей, что даже будущая святая должна соответствовать неким стандартам. Поскольку она не может выйти из камеры на прогулку в одеянии Евы, Жанна решает надеть мужскую одежду, потому что «тело требует». Возвратившись в камеру, она напрасно умоляет англичан вернуть ей юбку. Вот таким вот образом Жанна вновь впала в ересь…

«Унижение Жанны д’Арк в тюрьме» Isidore Patrois, 1866г.

Бартелеми Реми или Луи Бондан. Надгробный камень Пьера Кошона. Капелла Святой Марии (Лизьё). Около 1705г.

Она плачет, жалуется монаху: «Со мной обращаются так жестоко и бесчеловечно только для того, чтобы мое чистое и непорочное тело превратилось сегодня вечером в пепел! Ах! Пусть лучше мне 7 раз отрубят голову, чем сожгут. Увы! Если бы я находилась в церковной тюрьме, к которой меня приговорили, а не у этих моих врагов, со мной бы не поступили таким ужасным образом». Эти ее слова известны от брата Жана Тумуйе**, который сопровождал брата Ладвеню. Можно подумать, что у него под капюшоном был спрятан магнитофон. Жанна исповедуется, затем над ней производят последние обряды. Самое забавное состоит в том, что никакая исповедь и никакие обряды ей не положены: она ведь отлучена от церкви и объявлена еретичкой. Она спрашивает у каноника Пьера Мориса: «Мэтр Пьер, где я буду сегодня вечером?» Тот, весь в слезах, сам задает ей вопрос: «Вы верите в Бога?» Жанна отвечает, что надеется на помощь Господа и рассчитывает оказаться в раю. Но напрасно она прислушивается: в этот раз не слышно никаких «голосов», которые подтвердили бы ее надежду о рае…

« Жанна д"Арк в тюрьме ». Говард Пайл, ранее 1911г., США

«Иисус, Иисус»

В сопровождении палача Жоффруа Теража, в окружении восьми сотен английских солдат, вооруженных секирами и мечами, Жанну д"Арк приводят на площадь Старого рынка, где уже воздвигнут костер. В течение всего пути монах Ладвеню и другие братья читают молитвы. Она плачет, причитает. Большинство из сопровождающих ее служителей Церкви, также как и многие англичане, преисполнены к ней сострадания. По дороге Жанна просит, чтобы ей дали крестик. Какой-то крестьянин тут же делает его из двух кусочков дерева. Жанна сует его себе за пазуху. По прибытию к месту казни палач с трудом привязывает ее к столбу, так как вязанки хвороста очень большие и мешают. Жанна просит Ладвеню и еще одного монаха, которого зовут Изамбар де ля Пьер, протянуть ей распятие.

Миниатюра из рукописи XVв. «Вигилии на смерть короля Карла VII», Национальная бтблиотека, Париж

Она беспрестанно повторяет: «Иисус, Иисус». Но он не слышит. Толпа взволнована. Один английский солдат, который говорил, что первый подбросит в костер вязанку хвороста, падает в обморок. Палач (ну что с него взять – профессия у него такая) поджигает вязанки. Тяжелый, едкий дым окутывает молодую женщину, которая безуспешно продолжает взывать к Иисусу. Вскоре, из-за облаков дыма, ее уже не видно. Вероятнее всего, Жанна умерла от удушья. Англичане просят палача отодвинуть сгоревшие вязанки хвороста, чтобы все на площади могли видеть то, что осталось от тела Орлеанской девственницы. И чтобы какой-нибудь шутник не стал потом рассказывать, что она не сгорела. Когда огонь погас, можно было видеть несколько еще кровоточащих кусков тела, в частности, сердце, которое, по ряду свидетельств, осталось абсолютно не тронутым огнем. Огонь развели повторно, чтобы все сгорело дотла, а затем и в третий раз. Наконец, дело сделано, а чтобы никто не пришел взять пепел на реликвии, кардинал Винчестерский приказывает палачу бросить все, что осталось от костра, в Сену. Так вот умерла Жанна. И все из-за каких-то штанов.

«Сожжение Жанны д"Арк» Жюль Эжен Леневё. 1886-1890гг. Фреска, Пантеон, аббатство св.Женевьевы, Париж, Франция