«Ночная ведьма» Надежда Попова, герой Советского Союза. Юбилей "ночной ведьмы" Из интервью Н

Наде́жда (Анастаси́я) Васи́льевна Попо́ва (27 декабря 1921 года - 6 июля 2013 года) - участник Великой Отечественной войны, заместитель командира эскадрильи 46-го гвардейского женского полка ночных бомбардировщиков 4-й Воздушной армии 2-го Белорусского фронта, Герой Советского Союза (1945), гвардии полковник в отставке. Родилась в семье рабочего 17 декабря 1921 года в деревне Шабановка, Ливенский уезд Орловской губернии (сейчас Должанский район, Орловская область) В 1936 году, по завершении учёбы в средней школе города Сталино (ныне Донецк, Украина) поступила в аэроклуб, который окончила в 1937 году, и была оставлена в нём для дальнейшего обучения на инструктора. В 1939 году, приехала в Москву с тем, чтобы стать военным лётчиком, где познакомилась с легендарной лётчицей Героем Советского Союза Полиной Осипенко, которая посодействовала тому, чтобы Надежду Попову направили в Херсонскую авиационную школу ОСОАВИАХИМа. Окончив которую, в 1940 году продолжила обучение в Донецком военном авиационном училище и получила диплом лётчика-штурмана. Проходя службу в качестве инструктора аэроклуба подготовила 2 группы лётчиков - по 15 человек. С началом Великой Отечественной войны инструктор первичного обучения военного авиационного училища Надежда Попова эвакуировалась с учебным заведением в город Каттакурган Самаркандской области Узбекистана, где готовила лётчиков-истребителей для фронтовой авиации, и писала рапорты об отправке на фронт. Узнав, что в Москве формируется женская авиационная часть, она послала телеграмму в Центральный Комитет Всесоюзного Ленинского Коммунистического Союза Молодёжи. Её вызвали в столицу, приняв в «группу 122», которую набирала Герой Советского Союза Марина Раскова. Из Москвы девушек направили в город Энгельс Саратовской области, где Раскова формировала три женских авиаполка: истребительный, пикирующих бомбардировщиков и ночных бомбардировщиков. Надежда Попова попросилась в полк легкомоторных ночных бомбардировщиков.

В мае 1942 года, по завершении сокращённой программы обучения, старшина Попова в составе 588-го бомбардировочного ночного женского авиационного полка вылетела на фронт. Командир звена Попова водила звено на ночные бомбометания в район Таганрога, Ростова-на-Дону. Часто вылетала на дневную разведку. Была сбита, горела. В период боёв на Северном Кавказе звено Поповой вылетало на боевые задания по нескольку раз за ночь. Мастерски маневрируя, уходили от прожекторов и зениток, бомбили переправы на Тереке и Сунже. За образцовое выполнение заданий лейтенант Попова была награждена первым орденом Красного Знамени. Женские экипажи ночных бомбардировщиков По-2, противник называл «ночными ведьмами» (нем. Nachthexen). Отмечая боевые заслуги советских лётчиц, зимой 1943 года, в разгар боёв на Кубани, 588-му полку было присвоено звание гвардейского. Лётчицы, теперь уже 46-го гвардейского женского полка ночных бомбардировщиков воевали на Украине, в Крыму, Белоруссии, Польше и на территории гитлеровской Германии. В 1944 году Н. Попова стала членом ВКП(б)/КПСС.

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 февраля 1945 года заместителю командира эскадрильи гвардии старшему лейтенанту Поповой Надежде (Анастасии) Васильевне «за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство» было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» (№ 4858). Тем же указом звание Героя Советского Союза было присвоено и её будущему мужу - гвардии старшему лейтенанту Харламову Семёну Ильичу. В общей сложности за годы Великой Отечественной войны совершила 852 боевых вылета. В наградном листе, подписанном командиром полка 18 ноября 1944 года, говорилось: «Гвардии старший лейтенант Попова <…> за период боевых действий произвела 737 боевых самолетовылетов ночью на самолете ПО-2. Боевой налет 1025 часов. Имеет общий налет 2141 час. Сброшено по уничтожению живой силы и укреплениям противника 96,5 тонн бомбового груза. В результате точных бомбовых ударов в стане врага вызвано 148 очагов пожара и 95 сильных взрывов. Уничтожено и повреждено 3 переправы противника,1железнодорожный эшелон, 1 артбатарея, 2 прожектора. Разбросано на территорию противника 600 тысяч листовок» По окончании войны вышла замуж за Героя Советского Союза лётчика-истребителя С. И. Харламова, и до 1952 года проходила службу в Вооружённых Силах СССР, уволившись в запас в звании майора. Почётный гражданин города Донецка, заслуженный работник культуры РСФСР, член президиума Совета по взаимодействию с общественными объединениями ветеранов при Президенте РФ, с 1975 года бессменно возглавляла общественную комиссию по работе среди молодёжи при Российском комитете ветеранов войны и военной службы, член бюро комитета. Много лет избиралась в местные органы власти, была депутатом Верховного Совета СССР. Проживала в Москве. Скончалась 6 июля 2013 года. Надежда Попова похоронена на Новодевичьем кладбище, рядом с могилой мужа (11 участок).

"Меченый атом"

Кто ответит за развал атомной отрасли?

Федеральная служба безопасности,

генералу армии Бортникову Александру Васильевичу

от журналиста, редактора интернет-портала "Меченый атом.ру" Поповой Надежды Васильевны

У важаемый Александр Васильевич!

Как журналист, занимающийся ядерной темой, переписываюсь с вашим ведомством не первый год. И если в 2007-2010 гг. Служба экономической безопасности ФСБ постоянно вмешивалась в процессы, происходящие в ГК"Росатом", то в последнее время - а особенно с переходом К.И.Денисова из Управления по контрразведывательному обеспечению объектов промышленности Службы экономической безопасности ФСБ в Росатом - интерес этот, по моему глубокому убеждению, совсем угас.

Иначе чем можно объяснить тот факт, что плавучая атомная станция (ПАТЭС) так и не сошла со стапелей Балтийского завода? Более того, при строительства этого важного объекта было украдено почти 7 млрд. рублей (данные от депутата Государственной Думы, доктора технических наук, профессора Ивана Никитчука).

Во время своей работы в газете "Аргументы недели" я сделала целый цикл публикаций про плавучую атомную станцию. И г-н Денисов вызывал меня на Лубянку, дабы получить детальную информацию по строительству объекта. По всей видимости, К.Денисов уже тогда выполнял задание главы Росатома С. Кириенко, которому не давали покоя мои острые материалы. Именно этим я могу объяснить такой головокружительный карьерный взлет офицера ФСБ Денисова: с 5 мая 2012 г. он стал заместителем С.Кириенко.

Вопрос, правда, остается открытым: почему же не готов пилотный проект ПАТЭС? И кто украл деньги при строительстве?

Но если бы это была только одна проблема атомного ведомства! С 2007 года я сделала немало материалов о том, как на атомные станции завозятся фальшивые детали. Пресс-секретарь Кириенко Сергей Новиков все эти факты узнавал именно от журналиста. К слову, у Департамента коммуникаций Росатома хорошо получается только спускать в СМИ восторженные материалы о талантливой работе Кириенко. О его откровенных промахах и аховом положении атомной отрасли уже никто не пишет: в сентябре 2011 года Кириенко сумел купить даже главного редактора "Аргументов недели" А.Угланова, который за солидные суммы ставил на газетные полосы все, что пожелает г-н Кириенко. Я сообщала об этом и вашему ведомству тоже. Но получила откровенную отписку (№ П-278) от А.В. Новикова, начальника подразделения Службы экономической безопасности ФСБ. А.В.Новиков рекомендует мне обратиться в органы прокуратуры.

Хочу заметить, что с органами прокуратуры я переписываюсь с тех самых пор, как после моей публикации (но отнюдь не в купленных "Аргументах недели") был остановлен аварийный, четвертый энергоблок Калининской атомной станции. О том, что на энергоблоке - высокая аварийная ситуация, я говорила главному редактору "Аргументов недели" Угланову еще в сентябре 2011 года, когда он подписывал преступный финансовый контракт с Кириенко. В ноябре 2011 года я была в командировке на Калининской АЭС. Встречалась с атомщиками. Они рассказали о нештатных ситуациях, остановах, некондиционных деталях (они были доставлены из Болгарии, с АЭС "Белене"). 12 декабря 2011 года на пуск блока приезжал Владимир Путин. Но главный инженер АЭС Канышев не поставил свою подпись под актом о приемке объекта. Но даже это не остановило Кириенко. Он пригласил Путина на аварийный -по сути - объект!

Я неоднократно просила Андрея Угланова перестать позориться (атомщики завалили редакцию возмущенными письмами), разорвать соглашение и вернуться к острым атомным темам. А.И.Угланов предпочел передать атомные полосу журналисту, который вел тематическую полосу "Сад-огород".

Я вынуждена была уйти из газеты. Таким образом, материалы об истинном положении в атомной промышленности в печать идти перестали.

15 мая 2012 года я запустила свой атомный сайт "Меченый атом.ру" (http :// m - atom . ru ). На этом сайте выложены новые расследования, а также документы экспертов и депутатов Государственной Думы о SOS тоянии атомной отрасли страны.

Я продолжаю поддерживать самые тесные контакты с учеными, работниками атомных станций, независимыми экспертами. Все они в один голос утверждают: положение очень тревожное. Но Кириенко как будто бы ничего не знает: он продолжает врать Путину и Медведеву о прорывных технологиях и научных открытиях. Прорывные технологии -это 11 реакторов чернобыльского типа? Это фальшивые детали на АЭС? Это проект "Прорыв", над которым работает бывший министр с сильно подмоченной репутацией Адамов? Но уже есть факты, что деньги с проекта "Прорыв" тоже уплывают в неизвестном направлении. Прорывные технологии - это реактор на быстрых нейтронах, очень аварийный и ненадежный по сути? Но почему тогда все цивилизованные страны отказались от этого чуда?

Еще одна огромная беда - вопрос с ураном. Кириенко докладывал Путину, что Россия обеспечена ураном чуть ли не на 100 лет вперед. Но у меня есть факты, что 6 млрд. долларов, которые были выделены на покупку урановых месторождений за границей, тоже уже ушли в неизвестном направлении. Сделку осуществляли братья Живовы (они пришли работать в атомную отрасль из торговли. До занятия высоких постов в ГК"Росатом" Живовы торговали брендовой обувью). Обо все этом мне сообщил помощник бывшего директора (его фамилия Ларин, сегодня живет в Австрии) уранового комбината в Забайкалье Сергей Хрипач.

Поэтому совершенно непонятно -если у атомной отрасли такие весомые проблемы - почему офицер ФСБ Новиков рекомендует журналисту обращаться в органы прокуратуры? Это, по меньшей мере, несерьезно. И я по своей работе в отделе расследований знаю, прокуратура действует медленно, лениво и, к сожалению, равнодушно.

Отдельный вопрос по г-ну Угланову, который знал и знает истинное положение в атомной отрасли. Почему он продолжает печатать заказные хвалебные статьи?

Уважаемый Александр Васильевич! Очень вас прошу серьезно отнестись к моему письму. Если что-то жахнет на атомном объекте, то отвечать по международным законам будет не Сергей Кириенко, а президент РФ Владимир Путин.

С уважением.

Надежда Попова, журналист

Попова Надежда (Анастасия) Васильевна – заместитель командира авиаэскадрильи 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиационного полка (325-я ночная бомбардировочная авиационная дивизия, 4-я воздушная армия, 2-й Белорусский фронт), гвардии старший лейтенант.

Родилась 17 декабря 1921 года в деревне Шебановка Вышне-Должанской волости Ливенского уезда Орловской губернии (ныне в черте посёлка Долгое Орловской области). Русская. Имя при рождении – Анастасия Васильевна Попова. В 1938 году окончила 9 классов школы на станции Мушкетово (ныне в черте города Донецка, Украина) и Сталинский аэроклуб (ныне город Донецк), в котором была оставлена лётчиком-инструктором. В 1940 году окончила Херсонскую лётную школу Осоавиахима. В 1940-1941 – лётчик-инструктор Краматорского аэроклуба (Донецкая область, Украина).

В августе-ноябре 1941 – лётчик-инструктор Славянской военной авиационной школы первоначального обучения лётчиков, находившейся в эвакуации в городе Каттакурган (Самаркандская область, Узбекистан).

В армии с ноября 1941 года. В феврале 1942 года окончила курсы при Энгельсской военной авиационной школе лётчиков. С февраля 1942 – командир звена женского ночного бомбардировочного авиаполка, проходившего формирование в городе Энгельс (Саратовская область).

Участник Великой Отечественной войны: в мае 1942 – мае 1945 – командир звена, заместитель командира и командир авиаэскадрильи 588-го (c февраля 1943 – 46-го гвардейского) ночного бомбардировочного авиационного полка. Воевала на Южном (май-июль 1942) и Северо-Кавказском (июль-сентябрь 1942) фронтах, в составе Северной группы войск Закавказского фронта (сентябрь 1942 – январь 1943), на Северо-Кавказском фронте (январь-ноябрь 1943), в составе Отдельной Приморской армии (ноябрь 1943 – май 1944) и на 2-м Белорусском фронте (июнь 1944 – май 1945).

Принимала участие в битве за Кавказ, освобождении Кубани, Керченско-Эльтигенской, Крымской, Могилёвской, Белостокской, Осовецкой, Млавско-Эльбингской, Восточно-Померанской и Берлинской операциях.

За время войны совершила 850 боевых вылетов на бомбардировщике У-2 (По-2) для нанесения бомбовых ударов по живой силе и технике противника.

За мужество и героизм, проявленные в боях с немецко-фашистскими захватчиками, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 23 февраля 1945 года гвардии старшему лейтенанту Поповой Анастасии Васильевне присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда» .

После войны до октября 1945 года продолжала службу в ВВС командиром авиаэскадрильи 46-го гвардейского ночного бомбардировочного авиаполка (в Северной группе войск; Польша). С декабря 1945 – лётчик самолёта связи 163-го гвардейского истребительного авиационного полка (в Северной группе войск; Польша). С февраля 1948 года капитан А.В.Попова – в запасе.

Жена Героя Советского Союза , в 1954 году сменила имя с Анастасии на Надежду.

С 1975 года возглавляла общественную комиссию по работе среди молодёжи при Советском (с 1992 года – Российском) комитете ветеранов войны и военной службы. Была членом президиума Совета по взаимодействию с общественными объединениями ветеранов при Президенте Российской Федерации.

Народный депутат СССР в 1989-1991 годах.

Жила в Минске, с 1972 года – в Москве. Умерла 6 июля 2013 года. Похоронена на Новодевичьем кладбище в Москве.

Заслуженный работник культуры РСФСР (1983), майор (1975). Награждена орденом Ленина (23.02.1945), 3 орденами Красного Знамени (19.10.1942; 25.10.1943; 15.06.1945), 2 орденами Отечественной войны 1-й степени (30.08.1944; 11.03.1985), орденом Отечественной войны 2-й степени (2.05.1943), российскими орденами Почёта (4.05.2000), Дружбы (1.04.1995), украинским орденом «За заслуги» 3-й степени (15.08.2001), медалями, иностранными наградами.

Почётный гражданин города Донецк (1985; Украина).

Примечание: Награждена за выполнение 737 боевых вылетов (на ноябрь 1944 года).

«СОЕДИНИЛА НАС… ВОЙНА»

Говорят, всякая невеста для своего жениха вырастает. Пришло время – встретила и я свою судьбу, правда, несколько необычно, – рассказывала Надежда Васильевна Попова. – Второго августа 1942 года, возвращаясь с задания, была я сбита фашистским истребителем. Приземлилась удачно, но машина сгорела. Стала искать свой полк. В Черкесске пристроилась к одной из отступающих колонн. Среди скопления техники, коней, дымящихся походных кухонь, измученных боями людей раненый лётчик с забинтованным лицом, примостившийся на пеньке и читающий «Тихий Дон», показался мне на удивление спокойным. Страшно обрадовалась – «свой»!

– Лётчица старшина Надежда Попова, - представилась я.

– Старший сержант Семён Харламов. Летаю на истребителях, на чём Вы?

– О, на самой сложной материальной части...

Харламов перебрал все типы самолётов, но так и не угадал.

– Ну, нам-то, мужчинам, воевать положено, а вам, девушкам, ни к чему бы... Достаётся, – рассудил он степенно.

Так состоялось наше знакомство.

На душе было тревожно: где искать свою часть? Как обстоят дела на других фронтах? Угнетало и доносившееся вдогонку:

– Долго ли будете отступать?

Но было нам по двадцать, и молодость брала своё. Случался на дороге затор, и я бежала к санитарной машине. Приносила раненому то яблоко, то лепёшку, читала стихи, перепела все песни, что знала.

На одиннадцатый день, расставаясь, подала руку:

– До свиданья. Пишите в 588-й авиационный полк...

О встрече не договаривались, да и писем не ждала – тогда о серьёзном говорить боялись – шла война...

Но встреча всё-таки была и, конечно же, случайной. В Баку. Узнала тогда, что Семён снова горел, под Моздоком, ранен в ногу.

– Думал, догадаетесь, придёте в госпиталь. Слышал ночами, как летали ваши самолёты. И так ждал...

А потом уже, листая газету за двадцать третье февраля 1945 года, не поверила своим глазам: одним Указом обоим нам было присвоено звание Героя Советского Союза.

Была в нашей жизни и ещё одна дата, пожалуй, самая памятная. На следующий день после Победы. Десятого мая двадцатитрехлетний командир полка, капитан, заехал за мной, была и я уже капитаном, командиром эскадрильи, чтобы показать Берлин.

Ликующим, радостным, сумасшедшим был тот день! Конец войне! Побеждённый Берлин! Поверженный рейхстаг! И мы расписались на нём:

«Надя Попова из Донбасса. С. Харламов. Саратов».

А в парке он впервые взял меня за руку:

– Мы победили, выжили, давайте больше не разлучаться, будем вместе на всю жизнь!

Вот так, с того самого своеобразного свадебного путешествия, мы рядом. Это сколько ж лет? Да-а, недалека уж и свадьба золотая! Всегда ли в семейной нашей жизни были только цветы? Нет же, конечно. Не сразу стал Семён Ильич генерал-полковником авиации, заслуженным военным лётчиком СССР. Как и другим офицерским семьям, досталось трудностей и нам – одних только школ наш Сашка сменил больше десяти. Пришлось и мне поступиться многим. Но, понимаю, что моё главное – быть женой, моё дело отвести мрачные мысли, поддержать доброе настроение, не отчаиваться из-за мелочей, согласиться, наконец, иногда и с мужем:

– Ну, смотри, роднуся, как подскажешь, так и сделаю, – говорю я и... делаю по-своему.

В День Победы, когда с внуком и внучкой собираемся мы на встречу с однополчанами, надеваем боевые ордена нелёгкой нашей молодости. Орден Ленина, три ордена Боевого Красного Знамени, три ордена Отечественной войны – это мои награды за 852 боевых вылета. У Семёна Ильича – и того больше.

– И как мы, Сенечка?! – отчего-то непременно горделиво-задорно спрашиваю я.

На что мой сдержанный муж непременно отвечает:

– Нисколько мы с тобой не поседели, разве головы немного побелели...

Участник Великой Отечественной войны, заместитель командира эскадрильи 46-го гвардейского женского полка ночных бомбардировщиков 4-й Воздушной армии 2-го Белорусского фронта, Герой Советского Союза, гвардии майор запаса Надежда Васильевна Попова скончалась в Москве 8 июля на 92-м году...

Ничто не заставит почувствовать войну так, как живые воспоминания фронтовиков. Людей, побывавших в самом пекле боев, переживших гибель товарищей, победивших собственный страх и слабости.Недавно эта удивительная женщина ушла из жизни... Надежда Попова была последней из легендарных «ночных ведьм». Перед вами ее интервью для книги. Эти воспоминания остаются как память о ней и как частичка общей мозаики самой страшной войны в истории.

Таких, как Надежда Попова, немцы называли «ночными ведьмами». Летчица единственного в мире полностью женского авиаполка ночных бомбардировщиков, сформированного в 1941 году личным приказом Сталина, совершила 852 боевых вылета. На открытом фанерном самолете, не защищенном от снега и дождя, она бомбила скопления врага, стараясь забыть о постоянно грызущем страхе перед смертью.

Ей удалось не только выжить в этой войне, но и найти любовь всей своей жизни на полях сражений.

– Надежда Васильевна, как для Вас началась война?

–Как ураган, она ворвалась в нашу жизнь и все разрушила! 22 июня в полдень я гладила платье, чтобы пойти на танцы, а потом - в театр. В этот момент по радио стали передавать сообщение Молотова о том, что враг напал без объявления войны и подверг бомбардировкам наши города. У меня даже руки затряслись... Ну, какие после этого танцы? Вечером у театра собралась молодежь и начала обсуждать положение дел. У всех был один вопрос: «А что будет дальше?» Большинство хотели идти добровольцами на фронт, воевать за страну.

К началу войны я после Херсонской летной школы и Донецкого военного авиационного училища готовила летчиков-истребителей для фронтовой авиации. Когда Герой Советского Союза Марина Раскова занялась формированием трех женских авиаполков, я, конечно же, тут же попросилась туда, в 588-й полк ночных бомбардировщиков.

– Почему именно такой выбор? Был еще истребительный и полк пикирующих бомбардировщиков.

–Знала, что этот авиаполк первым отправят на фронт. А откладывать не хотелось. Правда, самолеты там были не ахти какие: открытые, тихоходные, в кабине не развернешься. Они назывались сначала У-2 (учебный), а потом ПО-2 (по имени конструктора Поликарпова). Из-за невысоких скоростей, которые они развивали, приходилось летать только ночью: днем самолеты были обречены, от врага не уйдешь. К сожалению, летали мы без парашюта. В армии тогда много чего не хватало...

– И как же Вы летали: ведь если собьют, уже не выпрыгнешь! Думали об этом тогда?

– Некогда было раздумывать. Но, естественно, было нелегко. Ведь мы все обычные живые люди! На моих глазах, сбросив бомбы, погибла летчица, которую поймали вражеские прожектора. Они держали самолет в своих щупальцах, ослепляя летчицу и засвечивая приборы. Немцы открыли по ней настоящий «ливень» огня! Самолет сгорел вместе с девушкой. И я ничем не могла помочь! Другие наши девушки, Таня Макарова и Вера Белик, у меня на глазах упали прямо в траншеи советских войск, атакованные немецким истребителем...

– А Вы какой из своих вылетов считаете самым тяжелым?

–Их было 852. Разве можно какой-то один назвать? Каждый полет давался очень трудно. Трудно было избегать прожекторов, уходить из-под обстрела и летать на разведку погоды, попадая в снег, в грозу или в непроглядную темень. А без этой разведки весь полк не выпустишь: опасно.

Мой боевой путь включает Донбасс, Северный Кавказ, Крым, Белоруссию, Польшу и Германию. Под Варшавой 16 боевых вылетов пришлось делать, всю ночь не вылезая из кабины самолета. Прилетаю и сразу же лечу по другому маршруту. Это было очень тяжело и морально, и физически. Но всех нас подстегивала вера в Победу!

– Правда, что Вы свою первую любовь нашли в небе?

– Не совсем в небе, но оба мы летчики. С Семеном Харламовым мы познакомились жарким летом 42-го, под Майкопом.

Мой самолет был подбит, и я оказалась вместе с нашими отступающими частями в Черкесске. Вижу, сидит летчик с полностью забинтованной головой, читает «Тихий Дон». Рядом лежит гимнастерка с засохшими пятнами крови. Я скромно представилась. Жалко его стало! Думала, что у человека с таким серьезным лицевым ранением и от лица-то ничего не осталось. Стали общаться. Развлекала его, как могла: все песни перепела, которые знала, все шутки вспомнила. А потом нашли местонахождение моего полка и за мной прислали самолет. Только и успела крикнуть: «588-й полк! Пишите!»

В следующий раз встретились с ним в Баку, и опять совершенно случайно! Мой полк базировался в Ассиновской, под Грозным. В Баку ездили ремонтировать самолеты. Я приехала ставить дополнительный бачок, чтобы можно было дальше летать на разведку.

Смотрю, идут несколько летчиков. В стоптанных сапогах, с куртками пробитыми. Среди них Сеня! Удивлению моему не было предела! Потом уже он нашел меня сам, на аэродроме. И я впервые увидела его без повязки, такого веселого и красивого! От радости поцеловала в щеку. Он был ошарашен: не ожидал! Как потом рассказывал, после этой нашей короткой встречи, заблудился и забрел на кладбище вместо своего КП (командного пункта). А 23 февраля победного 1945 года я увидела его фамилию в одном списке со своей – это был Указ Президиума Верховного Совета СССР о присвоении звания Героев Советского Союза.

В мае, когда закончились военные действия, Семен приехал ко мне на служебной машине и пригласил смотреть Берлин. Он был уже командиром полка. Никогда не забуду картину, которую мы наблюдали у рейхстага! Наши солдаты стоят запыленные, со слезами на глазах и, опираясь о стены, клянут войну, клянут Гитлера. Плачут, что нет у них больше семей и домов! Мы с Сеней взяли осколок и оставили на стене свои подписи: «Надя Попова из Донбасса» и «Семен Харламов. Саратов». А потом он предложил мне никогда больше не расставаться. Вот уж не думала, что война, которая причинила столько горя, окончится для меня образованием счастливой семьи!

– Такую женщину невозможно было не полюбить: легендарная «ночная ведьма», красавица, Герой…

– Наверное (смеется) .Меня вовсе не обижало, что немцы называли нас «ночными ведьмами»: это было лестно. Значит, боялись. И я горжусь этим, ведь мы боролись за правое дело! Это отмечал в женщинах нашего полка и маршал Рокоссовский. Он говорил: «Нас, мужчин, всегда поражало бесстрашие летчиц, которые поднимались в воздух на тихоходных самолетах У-2 и изнуряли врага бесконечными бомбардировками. Одна в ночном небе, под сильным зенитным обстрелом, летчица находила цель и бомбила ее. Сколько вылетов – столько встреч со смертью».

http://argumenti.ru/society/2013/07/269060

Надежда Попова

Надежда Попова в кругу ветеранов

Надежда Васильевна Попова во время войны

Самолет Надежды Поповой

М. ПЕШКОВА: - Героя Советского союза Надежду Васильевну Попову навестила в военном госпитале. Если бы не знала ее летных подвигах, 852 боевых вылетах, никогда не поверила бы, что красавица в годы войны, Надежда Васильевна командовала эскадрильей. Днем разведчица, ночью – бомбардировщица вражеских объектов. Надежда Васильевна – одна из тех, кого немцы называли «ночными ведьмами». В канун 22 июня говорили о начале войны.

М. ПЕШКОВА: - Вот начало войны, как вы узнали, что будет война в 1941 году?

Н. ПОПОВА: - Стояла, гладила себе платье, потому что вечером – это выходной день будет, пойду на танцы, потому что это единственный день выходной. Я летчиком-инструктором работала в аэроклубе, учила других. А перед театром всегда играл духовой оркестр. Духовые оркестры играли повсюду. Играли хорошие, и классические произведения. Большие – это не то, что похоронные 2-3 трубы, хорошие. И они всюду большие аудитории собирали. Я стою, глажу это платье. И вдруг В 12 часов: «Слушайте срочное сообщение»... Выступает Молотов.

М. ПЕШКОВА: - Вы погладили платье, а здесь выступление Молотова. А что вы дальше делали?

Н. ПОПОВА: - Пошла я на этот вечер, на вечере уже было все волнение, с ребятами начали говорить, кто пойдет завтра в военкоматы. Наутро заработали все военкоматы, моментально. А я работала в это время инструктором в аэроклубе. Я пришла на работу. Это в Донбассе было. Нам сказали, что нам надо подготовить самолеты. Нам, видимо, придется эвакуироваться. Мы, наверное, полетим в Среднюю Азию. Вот так, значит, с Донбасса собрали все те аэроклубы, которые назывались спортивными, где готовились курсанты, летчики…

М. ПЕШКОВА: - Это было ДОСААФ?

Н. ПОПОВА: - ДОСААФ, конечно. ОСОАВИАХИМ, ДОСААФ.

Н. ПОПОВА: - Я попала в Среднюю Азию, в город Каттакурган. Это ближе к афганской границе. И там сразу из этих аэроклубов, которые ликвидировали на Украине, создали Авиационную школу первичного обучения. Школу, которая стала готовить для истребителей. И мы стали тренировать ребят днем летать, усложняли программу. На УТ-1… нет, на УТ-2, а потом УТ-1, это уже к истребителю поближе. У меня это хорошо очень получалось, я любила эту работу – инструктора, и я для войны подготовила 2 группы курсантов по 15 человек, с оценками «отлично» и «хорошо». У меня сохранилась такая справка 1941 года, что «Попова Надежда Васильевна, работая инструктором-летчиком, произвела 2 выпуска курсантов с оценками «отлично» и «хорошо». Личная техника пилотирования отличная». Эта справочка есть у меня. Каттакурган поближе к афганской границе, я уже сказала. Там что – пески, ориентиров нет никаких. Для полетов это очень сложно, песчаное…

М. ПЕШКОВА: - Барханы.

Н. ПОПОВА: - Ничего не видно, все серое. Ориентироваться очень сложно. Но, тем не менее, надо же тренировать. Поднимаюсь, высота там 800, а потом 1000 метров. Потом я вижу – идет стена. Стена идет, какая страшная стена движется. А никаких предупреждений не было. Чем страдало то время, что не было такой информации повсеместной о погодных условиях. И вот тогда тоже не знали, и вдруг я вижу на горизонте – идет черная стена. А я на высоте 800 или 1000 метров пилотирую. Я тогда вижу под собой аэродром, я тогда курсанту говорю – все, садимся скорее. Скорее делаю круг, один, другой, садимся. Только мы сели… все равно быстрее, чем самолет не сядешь же, не упадешь же ты. Пока сделали круг… только зарулили мы – какое счастье. И уже идет с ветром, идет первый песок. У меня шлем, я надеваю очки, все равно нос-то дышит. Держим самолет, потому что трясет все, ветер такой. Привязали его, но это слабо – привязать. Беспокоимся. И все, кто был рядом – «Давайте, надо держать самолеты». И все. И вот этот ураган сыпал, сыпал, сыпал. Потом прошел, стена. Всё засыпано, дышать тяжело, самолет засыпало, мы стали очищать его, но счастье у меня, что я так быстро сориентировалась и села. Два самолета не успели сесть, и их унесло к афганской границе, и там они разбились, потому что такой вот ураган – это страшно. Потом туда пришла телеграмма из Москвы. Собирает Раскова, создает группу, создает женские полки. И я уехала туда. Не отпускают меня, я говорю: «Нет, я поеду». Села на поезд, доехала до Ташкента. Потом в Ташкенте на вокзале встречаю своего соседа, железнодорожника из Донецка. Он говорит: «Надя, а ты что тут делаешь?» А у меня маленький чемоданчик такой, вещей-то никаких нет. Я говорю: «Я еду по вызову сейчас в Москву». «Так твои родители сейчас здесь». Я говорю: «Что вы говорите?» «Да». «Где?» «А там, - говорит, - в тупике стоят». Я говорю: «Где?» «Пойдем, пойдем туда, я тебя отведу». А я, надо же такому случиться, что я подъехала, а поезд ушел. Я опоздала на поезд, который идет на Москву. Посмотрела, через сколько будет следующий поезд. Идем через пути, под вагонами подлазим. А их ставили, эвакуировали из Донецка, но поставили там, на вокзале стоят. И вот я туда подхожу, и этот сосед говорит: «Надя, вот этот вагон». Товарный вагон, и я когда увидела это все, у меня вот так вот слезы… Надо же, бывает так, судьбы сталкиваются. Я еду на фронт, а она эвакуируют. Я понятия не имела, где они уже. Так я ушла на фронт. Ехала в Москву. Уже в Энгельс Раскова… переправили всех, и началось формирование. Раскова меня увидела, обрадовалась. Она меня видела и знает, потому что я к ней ездила в Москву из Донецка, чтобы она мне помогла устроиться в авиационное училище до войны.

М. ПЕШКОВА: - А училище какое вы кончали?

Н. ПОПОВА: - Я Херсонскую авиационную школу. Я к Расковой, к Осипенко… я с ними познакомилась, представляете?.. Москва, вечером, я еду, стучу, Раскова. Мама говорит «Она на заводе Ильича, они с Полиной Осипенко, сейчас приедут». Вот, приехала, и Полина Осипенко говорит: «Я одна, Саша мой в командировке». У нее испанец, герой был, летчик. Она птичницей когда-то работала в Украине, потом летчицей была.

М. ПЕШКОВА: - Это Полина Осипенко работала?

Н. ПОПОВА: - Когда-то девчонкой была. Очень доброй оказалась, она говорит: «Где ты будешь ночевать?» Я говорю: «На вокзале». Ну а где, у меня нет никого. А что? «Все, где твоя бумага?» Я взяла свое личное дело, характеристику, все она почитала, Осипенко, посмотрела. Я говорю: «Я хочу стать летчиком. Я ничего не хочу больше. Я хочу на любом самолете, только летать». Она: «Хорошо, я напишу». Написала рапорт на Главкома ВВС. Я прихожу в приемную. Говорю: «Вот у меня конверт, передать надо Главкому».

М. ПЕШКОВА: - Главкомом ВВС был легендарный генерал Дуглас – Яков Смушкевич, участник войны в Испании.

Н. ПОПОВА: - Сидят ребята здесь, одетые в форме, нашивки такие, темно-синяя форма. Они воевали в Испании, уже они летчики, известные такие, красивые мужчины. А что, а я девчонка же была, я общительный была человек.

М. ПЕШКОВА: - Сколько вам было лет?

Н. ПОПОВА: - 17 лет.

М. ПЕШКОВА: - То есть это было в 1938 году?

Н. ПОПОВА: - Ну конечно. «Вот, у меня есть письмо написано» – я говорю. А он в окошечко: «Давайте, передам». Я говорю: «Нет. Мне сказала Осипенко вручить только Главкому, лично ему». «Ну, я передам лично ему, вы понимаете? Я его помощник». Я говорю: «Нет, я вам его не дам». Он говорит: «Ну, смотрите, дело ваше». Закрыл окошко и ушел. А здесь сидели те летчики, которые были в Испании, с нашивками, эти синие костюмы. Такие уверенные, хорошие все-таки ребята эти. Особая стать, этот летный состав. «Стрижи» вот эти все – это вот такие ребята. Они говорят: «Правильно, не давай ему. Иди сама. Ничего, пусть примет. Откуда ты?» Я говорю: «Я приехала из Сталина, из Донбасса». Опять стучу. «Давайте». Я говорю: «Нет, не дам. Мне лично сказала Осипенко, что только ему лично дать в руки». Смотрю, приходит опять: «Ну, пойдемте». Поднимаюсь я, кабинет огромный. Большой кабинет, я не думала, что такие большие кабинеты бывают. «А ты что ж хочешь?» Я говорю: «Я хочу стать летчиком. Я хочу летать. А меня не приняли. Я закончила Донецкий аэроклуб, я очень люблю летать, очень хочу летать, и буду летать обязательно. На каком самолете – не знаю. На любом, но только летать». Он посмотрел на меня: «Значит, это вы серьезно решили?» Я говорю: «Конечно, серьезно». «А может быть, подумаете? Лучше, наверное, выйти замуж, иметь детей, растить их и спокойно жить. А летчики разбиваются, погибают». Я говорю: «Я понимаю, о чем вы говорите. Но я от вас все равно не уйду. Я хочу научиться летать, буду летать. Направьте меня, пожалуйста, в любое училище». «Все училища уже заполнены». Я говорю: «Ну, в любое, какое есть. Мне все равно». Еще поговорили. Еще: «Давайте приказ». И написал приказ, и направили меня прямо отсюда в Херсонскую авиационную школу. Туда я поехала – не в Донецк, не домой, не к курсантам докладывать, что я… а прямо поехала туда в училище. Закончила его, а потом вернулась работать туда, в свой аэроклуб, и учила курсантов летать. Научила 2 группы курсантов летать с оценками «отлично» и «хорошо». Началась война, и я ушла на фронт. И ребята мои, которые учились, они поехали, школы кончили, и тоже потом воевали.

М. ПЕШКОВА: - Герой Советского союза, гвардии майор авиации, командир эскадрильи в годы войны Надежда Васильевна Попова в Непрошедшем времени на Эхо Москвы. Я хотела спросить, а с Мариной Расковой вы еще встречались?

Н. ПОПОВА: - Марина Раскова… Случилось так, что когда только началась война, очень много хотело идти до фронта девчонок, которые учились в аэроклубах, прыгали с парашютами, летали на самолетах, спортсменки были, рекорды какие-то имели. На разных самолетах, легких. Вот захотели тоже. Когда стали обращаться – их не принимают. Тогда обратились все в ЦК комсомола, Центральный комитет комсомола возглавлял тогда Александров. Он тогда вышел на Министерство обороны, и дошло до Сталина, что женщин не брали в армию. Да, но когда началась война, женщины сами просятся в армию, и просятся, чтоб создать такие полки. «Товарищ Сталин, можем мы разрешить?» Гризодубова отказалась, не захотела. Она мужским командовала полком. Осипенко разбилась к этому времени, погибла.

М. ПЕШКОВА: - Да, с летчиком Серовым.

Н. ПОПОВА: - Да, она разбилась. Жаль. А Раскова согласилась. Хотя она штурман была, но согласилась быть организатором этой группы. И вот эту группу назвали «Группа №122», ну просто для армии, чтобы назвать. Собрали нас в Москве, в Академии Жуковского. Кто хотел – студенты МГУ, студенты других институтов, летчики, спортсменки аэроклубов московских, техники, механики, вооруженцы – словом, все, кто мог быть полезен в авиации. Собрали, погрузили… прошли там комиссию предварительно, погрузили нас в товарные вагоны и направили в Энгельс поездом на учение. Во время этой учебы шла серьезная подготовка и проверка людей, способности, формирование по звеньям, по эскадрильям и полкам. Таким образом, под руководством Расковой, там помогали ей Казариновы две сестры, другие женщины, тот, кто имел опыт уже в Академии там где-то учились в военной. Создали 3 полка. Полк истребительный, который летал на истребителе ЯК-1. Это один летчик летает. Полк пикирующих бомбардировщиков, это с двумя килями, там, где и стрелок есть, и пилот, и штурман. И третий полк – ночных бомбардировщиков. А третий полк ночных бомбардировщиков – это самый простой самолет, учебный летный, на котором почти все летчики страны начинали летать, поднимались в воздух именно на этом самолете. И вдруг его, этот самолет, собрали со всех аэроклубов что есть. Дальше – там, где в погранвойсках, медицинские части были, гражданская авиация… УТ-2 эти все собрали и сделали из него бомбардировщик. Под крыльями самолета сделали бомбодержатели, чтоб можно было подвешивать бомбы. Три бомбодержателя – слева и справа. Если 100 кг – только две бомбы, потому что тяжелые. А если меньше – то их больше. Но сделали под крыльями самолета бомбодержатели. Летчик сидит впереди, а заднюю кабину – дали помощника штурмана. Ну, чтобы помогал летчику ориентироваться ночью. И вот так был создан такой полк. Руководителем была командир полка Бершанская, которая с 1936 года летала в Краснодаре, была уже командиром звена в Аэрофлоте, имела опыт. Она кубанская казачка. В Краснодаре она работала командиром звена в Аэрофлоте. Она была немножко постарше нас. Это, всех когда собрали, и Раскова посмотрела, ее назначили командиром полка. Постарше нас, вроде, опыт есть какой-то руководства. Полк истребительный, на ЯК-1, стал летать над Саратовом и Сталинградом. Полк пикирующих бомбардировщиков – им стала командовать сама Раскова, но она разбилась быстро, потому что она все-таки не летчик, летать она не умела, но хотелось летать. Села, и когда перегоняли самолеты эти, гнали в Энгельс, уже для отправки на фронт, они попали в плохую погоду, снегопад. И она врезалась в гору и разбила самолет, и экипаж весь погиб. Так что так погиб как-то вот этот экипаж плохо. Но заслуга ее велика, что она создала эти полки. Что она сформировала, что не побоялась, что это женские полки.

М. ПЕШКОВА: - У нее была семья, у Расковой?

Н. ПОПОВА: - У нее была дочь. Был муж майор, дочь Таня. Она симпатичная была. Как человек она была обаятельная. Она пела хорошо, она играла на рояле. Она выросла в семье, где отец был преподаватель пения. Потому она мечтала петь в большом театре.

М. ПЕШКОВА: - Она была рослая, фигуристая?

Н. ПОПОВА: - Красивая. Она была такого роста, как и я, но была красивая, без капли грима, с хорошей манерой держаться. В ней всегда была какая-то красивая интеллигентность, я бы сказала. Ну, играла и пела, и с Гризодубовой они пели. И Гризодубова хорошо играла на рояле. Это как раз одаренные, это культура была летчика. Надо понимать, чтобы люди знали, что это не просто так – шофер какой-то сел. И всегда у Гризодубовой, скажем, в квартире стоял рояль. К ней приходили… и композиторы бывали, и артисты. Общение было очень широким. И общались они очень хорошо. И Раскова сама, и играла и пела очень хорошо, и вокруг нее девушки, это были. У нас вообще это принято было. И надо сказать, во всех этих полках, которые были, было много одаренных девушек. И стихи хорошие писали, и дневники хорошие писали. Летали хорошо. Потом стали преподавателями хорошими, потом стали в семьях хорошо.

М. ПЕШКОВА: - Были семьи летчиков? То есть женщины-авиаторы встречались из мужского авиа-полка? Или как это было? Как создавалась семья? Ну, вот ваша, например?

Н. ПОПОВА: - Так нарочно этого ничего никогда не делалось. Была война. Нарочно, если говорить по-честному, ничего не придумывалось. Потому что надо очень правильно все подавать. Это не были такие солдафонки, или где-то что-то. Была очень серьезная ответственность. Идет война, идет отступление, все бегут. Это очень плохо описанный кусок истории, когда мы отходим, когда мы бежим. Народ говорил: «Куда вы драпаете? На кого вы покидаете нас? На немцев? А сами драпаете на восток!» Мы добежали бы и до Средней Азии, если бы не приказ Сталина 227 – «Ни шагу назад – расстрел». Часто спрашивают, что это жестокий такой приказ. А я сейчас думаю – если бы его не было, мы бы могли дойти и до Средней Азии. Бежали беспорядочно. Я ходила часто на разведку. У меня на разведку много вылетов. Что делала я на разведке? Вот, мы отступаем. Ну, вот скажем, недалеко от Ростова. Идем на восток. Вызывает командир полка: «Попова, летите». «Мы отлетали ночь, я имею право на отдых. Глаза смыкаются, голова тяжелая». «На разведку надо – приказ штаба армии, так что полетите вот в такую-то зону». Беру я карту сразу же. Север, такой-то пункт – ставлю крестик. Так, восток – сюда такой-то. Так, на юге – до этого пункта, на восток – сюда. Ясно, ясно. Нанести это, и в котором часу это было, где, что, какая часть, куда она движется и что это за часть, в каком направлении движется. Если вам говорить военным языком – это незнание, где находятся наши войска. Вот что это такое. Я девочка, 19 лет. Когда иногда спрашивают «Что надо?» У меня здесь стучит, «как же так?.. как же так?.. Они в штабе не знают, где находятся… А как же так? Я лечу, явная гибель, я же лечу, я должна сесть, я лечу навстречу немцам». Я отвернулась, вижу – наши части. Я сажусь поближе к нему, а это лето, 1942 год, жара. Я сажусь поближе к нему, подрулила, сразу же карту достаю. Карта Польши – это у меня сбоку тут. Наношу, «Какая часть?» – там, «101-я». «Время» – скажем, 7 часов утра, на рассвете. «Откуда вы идете?» - «Оттуда-то». «Куда идете, направление, куда держите путь?» Ставлю стрелку, держат путь туда-то. «Кто командир?» – «Такой-то, такой-то, такой-то». Ясно. «А кто по соседству?» – «Такой-то, такой-то, такой-то». «А там?» «Не знаю кто». Все, я это уточнила. Уточнила, скорее нанесла. Сажусь дальше, мне надо второго. Я вижу, там тоже идут, выступают. «Там, – говорит, ­– не знаю кто». Я сажусь туда, тоже идут, наступают. На восток идут. Все, я тоже наношу. Туда, нанесла. Скорее взлетаю над землей, чтоб меня не заметил. Потому что немцы без конца охотятся за нами и сбивали нас. Только заметят – все. А мы видны же, никуда не денешься на фоне земли. А как раз было лето, жара, пшеница. Все эти поля чистые же. Они же заросли все. Урожай-то…

М. ПЕШКОВА: - Не успели собрать.

Н. ПОПОВА: - Урожай горел… горел, и гарью пахло в воздухе. Поднимаешься на высоту – гарь, горит зерно.

М. ПЕШКОВА: - А когда вас стали называть «ночными ведьмами»?

Н. ПОПОВА: - Скажу позже. Так вот, вот эти полеты – они были очень тяжелыми, очень напряженными. Они мне очень дорого стоили. Это перенапряжение. Но я так иногда думала, я говорю: «Товарищ командир, опять я?» «На тебя надежда». Плакать хотелось. Потом полетела на командный пункт дальше, «Командир, задание выполнила». А это Бершанская докладывает в штаб армии четвертой воздушной. Вершинин, а там начальник оперативного отдела, там Одинцов генерал. Говорит, Одинцову Бершанская: «Кто с вами говорит?» «Попова». «Попова летала?» «Да». «Дайте ей трубку, пусть она говорит». Чтоб не передавала она. «Товарищ Попова, доложи, как и что. Я слушаю тебя». «Так и так, по карте просто. Такой-то с северной стороны, такая-то точка. То-то, то-то, то-то. Так, на востоке, километров 10, такая-то, такая-то. На юге то-то, то-то, движутся туда-то, их прикрывают танки. Слева и справа мотоциклисты. Их много, по мне открыли огонь, но мне удалось уйти». «Хорошо, спасибо большое, товарищ Попова, всё». Такое направление – они знают, что идут в этом направлении, куда им надо посылать наши самолеты-истребители и штурмовики, чтоб бомбили. Потому что нет управления войсками, вы понимаете, о чем шла речь?

М. ПЕШКОВА: - Это уже какое число?

Н. ПОПОВА: - Это июль месяц 1942 год.

М. ПЕШКОВА: - Уже больше года идет война?

Н. ПОПОВА: - Да. Я скажу вам, что я, конечно, под счастливой звездой родилась, иногда я так думаю. Я командиру говорю: «Что ж так меня можно не любить, что это явная гибель?» «Надя, кого же, нам больше некого послать».

М. ПЕШКОВА: - «Я Надя Попова из Донбасса» - так расписалась на Рейхстаге «Ночная ведьма», герой Советского союза Надежда Попова, кого просила рассказать о военных буднях. И на войне случилась любовь. Но это иная история Поповой. Анастасия Хлопкова – звукорежиссер. Я – Майя Пешкова. Программа «Непрошедшее время».