Беларусь во время оккупации. Оккупация и украинизация белоруссии
Республика Зуева была формой старообрядческого самоуправления на оккупированной немцами территории. Зуевцы отбивались и от партизан, и от фашистов, и от эстонской полиции, но потом пошли на сотрудничество с Рейхом.
Оккупация Белоруссии
П. Ильинский в своих воспоминаниях «Три года под немецкой оккупацией в Белоруссии» описывает, как белорусы сотрудничали с немецким правительством. Была ли оккупация всегда такой, как ее представляли советские учебники истории – вопрос неоднозначный.
Историк А. Кравцов считает, что «та оккупация была разной. Бывало так, что к немцам шли за подмогой. За хлебом, за кровом. Иной раз даже за оружием. Кого-то из тех мы вправе называть коллаборационистами. Но вправе ли осуждать?».
В Белоруссии, как и в других регионах СССР, возникали различные партизанские образования, выступающие как за, так и против Красной Армии.
Республика Зуева
Описывая партизанское движение в оккупированной Белоруссии, Ильинский повествует об одной из новообразованных в ходе войны республике – Республике Зуева. Из исследований Д. Карова и М. Глазка еще в советское время стало широко известно о других республиках – демократической Республике Россоно, состоящей из красноармейцев-дезертиров, и воевавшей как против немцев, так и против РККА, а также о так называемом – республике размером с Бельгию, располагавшаяся на Брянщине и на частях современных Курской и Орловской областей, с населением в 600 тысяч человек. Однако о загадочной Республике Зуева писали куда меньше. Откуда же она возникла и как долго просуществовала?
Мотивы Зуева
В книге «Партизанщина: мифы и реалии» В. Батшев описывает, что так как Полоцк, Витебск и Смоленск были заняты немцами в самом начале войны, им потребовались свои люди в новообразованном правительстве захваченных территорий.
Бургомистром в деревне Заскорка под Полоцком стал старообрядец Михаил Зуев, недавно сидевший в тюрьме за антисоветскую деятельность. Он был лоялен немецким оккупантам – двое его сыновей были сосланы НКВД в Сибирь, и давно имел счеты с советской властью, потому немцев он встретил с большим воодушевлением: «В 1930-х годах он два раза сидел в тюрьме за антисоветскую деятельность (5 и 3 года соответственно), и только в 1940 году вернулся из застенков НКВД в свою деревню. Два его сына тоже были арестованы НКВД за вооружённую борьбу против советской власти. Один сын в итоге погиб в сталинских лагерях, второму удалось в начале 1960-х уехать в Австралию».
Ильинский рассказывает, что в деревне на тот момент жило около трех тысяч староверов, а расположена она была на болотах и лесах, далеко от всякой дороги. Согласно Д. Карову (написавшему книгу «Партизанское движение в СССР в 1941-1945 гг»), под управлением Зуева и при поддержке немецкого правительства старообрядцы жили довольно спокойно, наслаждаясь самоуправлением, возвращением частной собственности и открытием старообрядческих церквей – но затем кое-что произошло.
Война Зуева
В ноябре 1941 года в Заскорку пришли семеро партизан и попросили содержание. Среди них был известный Зуеву работник НКВД, прославившийся своей жестокостью. Дав для маскировки партизанам кров и еду, деревенский совет вскоре тайком убил их и забрал оружие: «Зуев поместил вновь прибывших в одну избу, снабдил их продовольствием, а сам пошёл советоваться со стариками, как быть. На совете старики приняли решение убить всех партизан, а оружие их спрятать». Когда вскоре в деревню пришла новая группа партизан, Зуев дал им еды и попросил покинуть свою территорию. Когда партизаны пришли еще раз, Зуев послал им навстречу старообрядцев, вооруженных винтовками. Ночью партизаны вновь вернулись – лишь с тем, чтобы отступить, наткнувшись на неожиданно мощное сопротивление неспящих и вооруженных зуевцев.
После этих нападений Михаил Зуев решил организовать в своей и соседних деревнях специальные военизированные отряды. Они были вооружены трофейным партизанским оружием, ночью организовывали дежурство и отбивали нападения. До 1942 года зуевцы, по сведениям Ильинского, отбили 15 атак партизан. Самые главные проблемы начались после – в конце декабря у староверов кончились патроны. Зуеву пришлось пойти к немецкому коменданту – и после Нового года один из немецких генералов, воспользовавшись разногласиями между старообрядцами и советским правительством, решает вооружить белорусские деревни, подконтрольные Зуеву, пятьюдесятью русскими винтовками и патронами. Зуеву было велено не говорить, откуда он достал оружие, и было отказано в автоматах – видимо, из соображений безопасности. Соседние деревни сами присылали своих представителей к Зуеву, прося о защите – так его «республика» расширялась.
Контрнаступление
В 1942 году Зуев со своими отрядами идет в контрнаступление и прогоняет партизан из окрестных деревень, а затем включает их в состав своей республики. Весной он достает еще четыре пулемета (по разным версиям – покупает у венгров, у немцев, достает в боях с партизанами) и вводит жесточайшую дисциплину: за серьезные правонарушения расстреливали на основе голосования вече старообрядцев.
Зимой 1942-1943 Зуев отбил серьезные атаки партизан, и те стали держаться подальше от его республики. Прогнал он из своих краев и эстонскую полицию, которая искала партизан и хотела на основании этого пожить в его деревне: «Зуев ответил эстонскому офицеру, что никаких партизан в районе нет. А следовательно, и полиции здесь делать нечего. Пока дело ограничивалось словами, эстонец настаивал, но как только к дому подошел собственный отряд Зуева и Михаил Евсеевич решительно заявил, что применит силу, в случае, если полиция не уйдет - эстонцы подчинились и ушли». Зуев снабжал Полоцк ресурсами – дичью, дровами, сеном, и был очень удобен для немецкого правительства, так как он исправно платил продовольственный налог. Они даже не заглядывали в Республику Зуева и никак не влияли на внутреннее самоуправление.
Конец Республики староверов
Вскоре немецкая армия отступила на запад. Зуев отступал вслед за ними: как пишет историк Б. Соколов, «Зуев с частью своих людей ушёл на Запад. Другие староверы остались и начали партизанскую борьбу против Красной Армии. Для этой цели немцы снабдили их оружием и продовольствием. Партизанские группы держались в лесах под Полоцком вплоть до 1947 года».
Ильинский пишет, что все люди плакали, уезжая из родных деревень, везли на телегах самое ценное, спасали старинные книги и припасы. Немецкий комендант, уходя из окруженного Полоцка, решил пробиться к Зуеву, чтобы уйти вместе с ним из окружения – только его люди знали лес как свои пять пальцев. С помощью Зуева немецким войскам и идущим вместе с ними старообрядцам (от одной до двух тысяч – сведения разнятся) удалось выйти в Польшу, а оттуда – в Восточную Пруссию. Часть людей действительно остались в родных краях и стали воевать с РККА. Несколько сотен оставшихся вывозятся в лагеря, тем временем как уехавшие вместе с немцами старообрядцы уезжают в Южную Америку из Гамбурга в 1946 (часть из них потом, в шестидесятых, переедет в США – где жил и Ильинский, автор воспоминаний).
В Пруссии группа Зуева распалась. Сам он пошел к А. Власову и стал воевать в Русской Освободительной Армии. Далее следы его теряются – по разным данным, Зуев или поехал во Францию, а оттуда в 1949 году отбыл в Бразилию, или сдался в 1944 англичанам. Что с ним случилось дальше – никто не знает. Не осталось достоверных сведений о нем, и нет даже фотографии управителя республики староверов. Так кончился век Республики Зуева.
Штефан Ленштедт (р. 1980) - историк, научный сотрудник Немецкого исторического института в Варшаве, специалист по истории Второй мировой войны.
Белорусская Советская Социалистическая Республика стала одной из первых республик Советского Союза, в которую летом 1941 года вторгся германский вермахт. Из 9 миллионов ее довоенного населения по меньшей мере 1,6 миллиона, то есть примерно пятая часть, погибли во время войны . На части территории Белорусской ССР и восточной части довоенной Польши нацистская Германия создала генеральный комиссариат Белорутения (Generalkommissariat Wei ß ruthenien ), управляемый генеральным комиссаром Вильгельмом Кубе и базировавшийся в Минске. Комиссариат включал около 60 тысяч квадратных километров, на его территории проживали 2,5 миллиона человек, подразделялся он на 11 областных комиссариатов. В Минске, захваченном 28 июня 1941 года и освобожденном Красной Армией 3 июля 1944-го, до немецкого вторжения проживали около 240 тысяч жителей - более половины из них погибли за три года оккупации . Нацистская расовая война на уничтожение привела не только к гибели значительной части населения республики, но и к почти полному разрушению Минска в 1944 году .
Илл. 1. Вильгельм Кубе, сентябрь 1942 года (Bundesarchiv. Bild 183-2007-0821-500).
Достигнув максимума в 1941 году, численность сил СС и полиции, размещенных в Белоруссии, стабилизировалась на уровне 3 тысяч человек ; им оказывали поддержку около 10 тысяч местных полицейских . Гражданская администрация Кубе работала вместе с другими нацистскими организациями, включая почтовую и железнодорожную службы - последняя отвечала за депортацию евреев в минское гетто . Эта же служба поддерживала работу 5700 километров железнодорожных путей, 379 станций и 1050 локомотивов, имея в качестве наемных служащих 21 тысячу немцев, из которых 406 составляли женщины . Подобно СС и полицейским структурам, эти немецкие организации не могли работать без поддержки персонала из числа местных, значительно превосходивших по численности своих немецких контролеров; разнообразные и повсеместные формы их сотрудничества относительно детально исследованы .
Разумеется, наибольшую по численности группу немцев в Белоруссии составляли военнослужащие вермахта: около 5 тысяч были расквартированы в одном лишь Минске . Но вермахт, СС и гражданская администрация не смогли бы выполнять своих функций без немецких гражданских лиц, работавших на частные компании, трудившихся в ресторанах и отелях, в качестве секретарей, в сфере здравоохранения и разнообразных организациях нацистской партии. В начале 1942 года в одном только Минске находились около 1800 немецких женщин, из которых 850 работали вне дома; остальные были замужними домохозяйками . Кроме того, на территории комиссариата Белорутения проживали около 5 тысяч этнических немцев (Volksdeutsche ) - по большей части в Минске и его окрестностях .
Наблюдая за насилием
Когда немцы оккупировали Минск, они принесли с собой не только военную мощь вермахта, но и жестокость, неотделимую от войны на уничтожение (Vernichtungskrieg ). До 1 сентября Минск входил в зону военной администрации, и первые меры против местного населения были предприняты сразу же после захвата города. Примерно три недели спустя, 19 июля, полевая комендатура (Feldkommandatur ) санкционировала создание гетто, в котором вскоре оказались 106 тысяч евреев . Оно занимало два квадратных километра, там не было ни электричества, ни водоснабжения . Среди его обитателей особый интерес представляют немецкие евреи: порядка 16 тысяч из них прибыли в Минск из Германии в ноябре 1941 года . Чтобы разместить их, немцы предварительно убили более 10 тысяч местных евреев, передав их жилплощадь депортируемым из рейха . Отделенные от местных евреев, оккупанты легко опознавали своих соотечественников еврейского происхождения. Служивший в вермахте врач Вольфганг Лишке упоминал 13 ноября, за два дня до появления в городе первого состава из Гамбурга, о слухах относительно прибытия немецких евреев . Эта группа депортированных вызывала среди оккупантов большой интерес. 22 ноября Лишке написал жене, что в речи немецких евреев звучали диалекты из Гамбурга, Франкфурта и Кёльна; тем самым он подтверждал, что лично общался с вновь прибывшими . Врач, кстати, одобрял депортации, потому что после них в Германии освобождались комнаты для пострадавших от авианалетов .
Илл. 2. Группа еврейских женщин и детей идет по одной из минских улиц, 1941 год (Bundesarchiv. N 1576 Bild-006).
Вермахт также создал лагерь для военнопленных, 352-й шталаг (Stammlager ), в котором вскоре оказались около 100 тысяч советских солдат и еще 30 тысяч мужчин из числа гражданского населения Минска в возрасте от 18-ти до 45 лет . Последних превентивно арестовали сразу после оккупации города и отпустили лишь некоторое время спустя. Лагерь был зловеще известен из-за высокой смертности заключенных, вызванной недоеданием . Офицер Карл фон Андриан, расквартированный в Минске, писал, что заключенные не раз ели трупы умерших товарищей . Оккупанты ежедневно наблюдали бесконечные колонны оборванных пленных, шедших в рейх по шоссе пешком. Немцы не могли не видеть и не слышать, как солдаты молили соотечественников о куске хлеба - иногда падая без сознания и даже умирая от голода . Но голодали не только солдаты Красной Армии. Доктор Лишке верно отмечал, что снабжение продуктами горожан тоже зависело от милости вермахта . Даже спустя два месяца после вторжения ситуация была напряженной, хотя и не катастрофической, как вначале. Тем не менее 9 тысяч гражданских лиц уже успели умереть голодной смертью .
Именно в минском шталаге немецкие солдаты 354-го пехотного полка вместе с десятком чинов «айнзацкоманды 8» (Einsatzkommando 8 ) из «айнзацгруппы B» (Einsatzgruppe B ) расстреляли несколько тысяч евреев в июле 1941 года . В октябре в Минске был размещен 12-й батальон охранной полиции (Schutzmannschaftsbataillon ) в составе 250 литовцев, которые продолжили массовые убийства евреев . В дополнение к этим расправам в 1941 году начались и жестокие антипартизанские действия. За этот год подразделения печально известной 707-й пехотной дивизии генерал-майора Густава фон Маухенхайма-Бехтольсхайма вместе с подчиненными ей частями убили в окрестностях Минска около 20 тысяч человек, половину из которых составили евреи . По словам этого офицера, «евреи должны исчезнуть из сельской местности, и цыган надо тоже уничтожить». Хотя, полагал он, «переселение» евреев не являлось обязанностью вермахта, там, где их находят малыми группами, с ними следует «разбираться самим», то есть немедленно казнить .
Немецкие оккупанты видели эти преступления и даже одобряли некоторые из них. Убийство местного еврейского населения особенно приветствовалось, так как зачастую считалось, что евреи являются командирами партизанских формирований; их ликвидация таким образом минимизировала партизанскую угрозу. Казни были вписаны в контекст «борьбы с бандитизмом» (Bandenkampf ); этим термином нацистские руководители пытались заменить понятие «антипартизанские действия», поскольку признание того, что другая сторона - это партизаны, придавало легальный статус движению сопротивления . Этот риторический шаг, напротив, способствовал делегитимации сопротивления , а значит, и одновременному узакониванию убийств. Типичный отчет о борьбе с «бандитами», составленный 707-й пехотной дивизией и датированный октябрем 1941 года, упоминал о 10 940 пленных, из которых 10 431 были расстреляны; собственные потери немцев составили 7 человек; у партизан были найдены 90 винтовок .
Илл. 3. Повешенный советский партизан под Минском, 1942-1943 годы (Bundesarchiv. Bild 146-1976-127-15A).
В период оккупации подобные операции и сопутствующие им казни в основном проводились формированиями СС; во время пребывания в Минске все лица, служившие в полиции безопасности и СС (Sicherheitspolizei и SS ), приняли участие как минимум в одной акции по массовому убийству . Ни эсэсовцы, ни другие немцы никогда не задавались вопросом о законности таких мер. Если скепсис и высказывался, то он был направлен против способов, которыми велась борьба с партизанами , хотя ее жестокость именовалась по большей части лишь как «отягчающие происшествия» . Карл фон Андриан постоянно упоминал в дневнике о массовых убийствах, совершенных частями СС и полиции зачастую с участием армейских частей. Он жаловался на недостаток дисциплины у солдат, так как они иногда грабили трупы убитых . И, хотя фон Андриан выражал крайнюю обеспокоенность подобными поступками, обычно она касалась лишь рамок, в которых совершались убийства, но не самих этих преступлений.
Даже те немцы, которые не соприкасались с движением сопротивления - например, железнодорожные служащие, - поддерживали применение насилия против мирного населения . Их ход мысли просматривается в статье местной оккупационной газеты «Minsker Zeitung» , которая, одобряя казнь 150 «членов снайперских банд», называла ее «суровым, но справедливым правосудием» . Зрелище повешенных вдоль дорог мужчин и женщин с табличками, обозначающими их принадлежность к «бандитам», стало для Белорутении делом привычным .
Вначале насилие и даже казни вызывали определенный интерес, и некоторые оккупанты с воодушевлением наблюдали за ними. Наиболее заметным нацистским наблюдателем стал рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, который 15 августа присутствовал на массовом убийстве в окрестностях Минска, которое осуществлял 322-й полицейский батальон . По сравнению с этим впечатляющим событием смерть людей в гетто или на улицах, голод и эксплуатация местного населения, страдания пленных красноармейцев вскоре превратились в привычные аспекты повседневности. Когда любопытство улеглось, немцы реагировали на массовое насилие с равнодушием или одобрением. Критическое отношение к нему встречалось нечасто.
Немецкая жизнь в Минске
В истории Восточной Европы не было ничего, что могло бы сравниться по жестокости с оккупацией Минска. В Варшаве, самом большом оккупированном городе к востоку от Берлина, находилось гетто с примерно 500 тысячами еврейских обитателей, которое на фоне минского аналога выглядело едва ли не туристической достопримечательностью. Хотя голод и высокая смертность там также были заметны, открытые и массовые убийства пришли в польскую столицу далеко не сразу. Уничтожение варшавских евреев в лагере смерти Треблинка началось лишь с июля 1942 года. В Минске 1941-го нацистская оккупация достигла нового уровня радикализации, тогда как в Варшаве критика в отношении германской политики или как минимум сочувствие узникам гетто были нередкими случаями . Тем не менее в оккупированных городах, расположенных восточнее польской столицы, большинство немцев одобряли такой тип оккупационного режима.
В их глазах местное белорусское и еврейское население состояло из «недочеловеческих особей» (Untermenschen ), недостойных заботы и внимания властей. Вначале местные жители были лишь врагами, страну которых предстояло завоевать. Но еще до оккупации нацистская пропаганда создавала неприглядный образ этих людей, распространявшийся потом в политических речах и усиливавшийся нацистским воспитанием. В официальных заявлениях белорусы были объявлены смесью восточно-балтийской и восточно-европейской рас; к ним относились с презрением, однако, согласно нацистской расовой шкале, из-за небольших нордических «вкраплений» они находились выше поляков , хотя и имели более низкие интеллектуальные способности по сравнению с другими славянами . В итоге, несмотря на создание в Белоруссии коллаборационистского режима, большинство оккупантов относились к белорусам как к неполноценным существам .
Расовые категории заметно сказывались на контактах между оккупантами и местными жителями. В целом Минск казался немцам местом «странным» и «инородным». Для многих из них первое впечатление от разрушенного и примитивного города, обитатели которого жили в нищете и грязи, оказалось ошеломляющим. Врач Лишке писал жене, что в Минске он увидел сброд, маргиналов, едва одетых людей со звероподобными лицами . Подобное восприятие было созвучно пропагандистской картинке ; фон Андриан, суммируя собственные наблюдения на этот счет, писал, что агитация против евреев оказалась столь удачной, что никто больше и не думал, что евреи являются людьми . Отношение к местному населению в Варшаве было похожим , но Белоруссия вдобавок была гораздо беднее Польши. Таким образом, расистские оценки, основанные на увязывании внешних факторов (таких, как условия жизни) и внутренних характеристик, в случае оккупированных советских территорий были гораздо более жесткими.
Стремясь увеличить количество коллаборационистов, немецкое командование объясняло солдатам, что необходимо добиваться расположения мирных жителей, демонстрируя доброту и хорошее поведение . И, хотя приказы, в которых требовалось проявлять уважение к местным, появлялись регулярно, реальное поведение немецких солдат оказывалось кардинально иным - и Минск в данном отношении не был исключением . Даже те белорусы, которые работали на оккупантов, не имели возможности выйти за статусные рамки «полезного слуги»; пока не иссяк поток тех, кого насильно угоняли на работы в Германию, у немцев не было нужды заботиться об отдельных людях. Бригадир одной из немецких фирм, допрашиваемый в 1971 году по поводу его командировки в оккупированный Минск, равнодушно рассказывал о 150 еврейских рабочих, которых на регулярной основе каждые две недели заменяли из-за истощения. Бригадира не беспокоило, что всех этих мужчин сразу после замены убивали, поскольку, по его мнению, они и не трудились по-настоящему .
Прочие местные жители рассматривались оккупантами как угроза, и этот страх сопровождал немцев везде, где бы они ни оказывались . После захода солнца им позволялось выходить на улицу лишь группами как минимум по двое , причем всегда нужно было помнить о возможности нападения. В октябре 1941 года рабочий Имперских железных дорог писал, что даже за сотни километров от линии фронта, в тылу, в таком городе, как Минск, было небезопасно . Уже тогда подозрительность и страх царили среди оккупантов: они рассматривали местных жителей как не заслуживающих доверия . В Варшаве немцы начали бояться за свою жизнь лишь в начале 1943 года, тогда как в Минске им было страшно с самых первых дней оккупации. Основываясь на иррациональных и субъективных мотивах , сообщество оккупантов было убеждено, что оно испытывает постоянную угрозу извне: все местные казались злобными и опасными врагами.
Резким контрастом по отношению к этому образу «другого» выступало самовосприятие оккупантов, для которого нацистская идеология предлагала четкую основу. Генеральный комиссар Кубе формулировал ее в патетических тонах, говоря, что каждый, кто направляется на Восток, должен быть лучшим из лучших, ибо ему предстоит отстаивать интересы немецкого народа и рейха . В реальности даже самые убежденные нацисты не могли не осознавать, что в подобных фразах желаемое выдавалось за действительное. Однако, чем меньше оснований подобные идеи имели в реальной жизни, тем более настойчиво пропаганда и начальство убеждали немцев в том, что они настоящие «господа» (Herrenmenschen ).
Еще большую роль в немецком самовосприятии играла обыденная жизнь, поскольку в ней все преимущества быта оккупанта - в особенности по сравнению с жизнью местных жителей - оказывались бесспорными. Оккупант не только слышал, что он во всем превосходит «завоеванные» народы, но и видел, чувствовал, ощущал это. Показательным в данном смысле можно считать то, как размещались немцы. Они жили в городском центре, построенном в советском стиле, рядом с административными зданиями. В многоэтажном здании, где находились ведомства генерального комиссариата и городского комиссариата, имелись и квартиры для служащих. Так как во многих частях Минска сохранялась деревянная застройка, из-за которой он, собственно, и выглядел бедным городом , то приемлемыми для оккупантов представлялись лишь новые каменные здания сталинской эпохи. В отличие от Варшавы, отдельный и изолированный немецкий квартал в Минске не создавался. Жизнь в центре города казалась немцам выгодной и в плане разъездов. Это обстоятельство было важным, поскольку из-за экономии топлива общественный транспорт был пущен только в мае 1943 года, и лишь с октября 1942-го немецкие служащие могли рассчитывать на автобус Имперских железных дорог, курсировавший каждые два часа между главными городскими учреждениями .
Лишь у некоторых оккупантов имелись отдельные квартиры; большая их часть делила жилплощадь, жила в бараках или в гостевых домах, где их размещали вместе с коллегами. Власти редко позволяли создавать смешанные дома; мужчины и женщины не проживали вместе. Поскольку совместное принятие пищи было в таких заведениях нормой, основную часть свободного времени люди проводили в обществе своих коллег. Начальники общежитий организовывали все основные увеселительные мероприятия, поскольку так их было удобнее контролировать. Частные же дома не были приспособлены для использования в качестве гостиниц, они редко соответствовали требованиям немецких властей и нуждались в перестройке или усовершенствовании. Так, к примеру, вермахт проводил соревнование, где определялись три самые красивые комнаты для военнослужащих. Добиваясь победы, солдаты действовали как художники, плотники, оформители; важны были и организационные таланты, - то есть умение достать (купить, реквизировать, украсть) редкие материалы. С немецкой точки зрения кража более не считалась преступлением, поскольку солдаты лишь применяли те вещи, которые предположительно более не использовались или были бесполезны в плане своего изначального назначения .
Но все-таки наладить быт, как дома, не удавалось. К примеру, все 127 почтальонов в Минске жили со своими коллегами в комнатах по двое и более; это совсем не походило на их апартаменты в рейхе, где в подъездах сидел вахтер, постоянно следивший за чистотой и порядком. Минская реальность во всех смыслах отличалась от растиражированного идеала «немецкого уюта» (Gem ü tlichkeit ) . Маленькие, переполненные, плохо отапливаемые помещения являлись здесь нормой, а не исключением . Строго отделенные от мужчин, 130 работниц Имперских железных дорог жили вчетвером или вшестером в одной комнате. И хотя возможность постирать и погладить у них имелась, при наличии лишь одной общей комнаты пространства для отдыха женщинам не хватало .
Для солдат, впрочем, отдых не был столь острой проблемой; центральное казино вермахта рекламировало наличие 70 «свеженьких и молоденьких» белорусских официанток . В плане общения немцев с местными жителями эти девушки тем не менее были исключительной группой. Помимо пространственных барьеров, оккупантов отделял от местных и языковой барьер. Лишь немногие минчане говорили по-немецки, а немцев, владевших русским или белорусским, было и того меньше. «Безъязыкость» намеренно культивировалась нацистскими вождями, поскольку панибратство нужно было исключить любой ценой. Так, только в марте 1944 года, спустя почти три года после вторжения в Советский Союз, у железнодорожных служащих появилась возможность приобрести словарь с «одной тысячей русских слов» для индивидуального обучения . Языковой барьер оказался серьезным препятствием для оккупантов, поскольку даже в 1943 году в генеральном комиссариате имелся лишь один немецкий служащий, владевший белорусским языком, да и того вскоре должны были перевести в Польшу . Оккупанты практически полностью полагались на помощь переводчиков, но даже большие предприятия располагали мизерным количеством таких специалистов, по большей части слабо подготовленных .
Сами местные жители определенно не одобряли контактов с немцами; впрочем, из-за множества препон такие контакты и без того были маловероятными. Так, оккупационные власти проводили многочисленные увеселительные мероприятия, предназначавшиеся строго для немцев. Многие из этих празднеств пользовались в немецкой общине популярностью; участвовать в них было гораздо проще, нежели самостоятельно искать развлечения в чуждом окружении. Организованные вечерние забавы были призваны втянуть мужчин и женщин в общественную жизнь, приглушая индивидуальную инициативу. Шла ли речь об аккордеонном концерте минских полицейских, их выступлении в качестве комедиантов и певцов , представлениях белорусских эстрадных артистов - все это было не просто формой увеселения; люди были обязаны присутствовать. Пропуск такого мероприятия считался антисоциальным поступком, он рассматривался как обособление от коллектива. Последствия могли разниться - от неформального исключения из сообщества сослуживцев до формального внушения со стороны начальства. С одной стороны, большинство немецких служащих с радостью участвовали в этом приятном времяпрепровождении; с другой, иных альтернатив практически не было.
Круг возможностей для неформального досуга, которыми располагали оккупанты, был очень ограничен. Контакты вне подразделения или места службы оставались редкостью. Билеты на киносеансы и спектакли заказывались властями; немногочисленные бары и кафе, открытые для немцев, были переполнены, а в остальные им путь был заказан. Поскольку в городе почти не было кинозалов, оккупантам пришлось их строить, дабы быть уверенными в том, что культурные потребности удовлетворяются в достаточной мере. Они возвели деревянное здание, зал которого вмещал 450 человек; весь строительный материал был привезен из рейха . Этот новый кинотеатр, а также еще один, советской постройки, давали единственный шанс посмотреть фильм самостоятельно, в частном порядке - все остальные киносеансы организовывались «сверху» .
Радио представляло еще один вид развлечения, хотя и в этом случае оккупантам приходилось наслаждаться в основном в общих гостиных, а значит, оно становилось еще одной разновидностью социального досуга. Нацисты создали радиоканалы, которые на всю Европу транслировали развлекательные и образовательные передачи. Главная программа призвана была смягчать тоску по дому, поэтому она по большей части состояла из народной музыки и популярных местных историй, собираемых со всего рейха . Вульгарная нацистская пропаганда на радио была редкостью. Вермахт открыл первую радиовещательную станцию в августе 1941 года; впоследствии она стала «Государственным вещанием Минска» («Landessender Minsk») и управлялась гражданской администрацией . Трудно переоценить важность этих радиопередач, хотя установить точное число радиослушателей невозможно, поскольку никаких «замеров аудитории» не проводилось. Острая нужда в данном отношении иллюстрируется тем фактом, что вермахт не смог обеспечить достаточного количества радиоаппаратуры; фон Андриан, например, в своих дневниках постоянно либо упоминает о прослушивании передачи, либо негодует по поводу того, что трансляция прервалась . Особенно популярны были такие программы, как «Полевая почта» («Klingende Feldpost»), где зачитывались солдатские письма домой и из дома и налаживались контакты с подругами по переписке .
Иные формы организованного досуга представляли собой театральные спектакли, концерты, оперные постановки. В этом смысле Минск немногим отличался от Варшавы, в основном только в том отношении, что меньший размер гарантировал меньшее количество развлечений. Поскольку в 1941 году городу был нанесен тяжелый урон, то в основном для разыгрывания представлений использовали служебные здания. Так, помимо кино, директорат железных дорог предлагал на выбор несколько концертов и варьете по субботам и воскресеньям . В 1941 году незначительное смягчение расовых регламентаций, внедренных нацистами, позволило оккупантам посещать представления в Белорусском театре, где однажды был даже поставлен «Евгений Онегин» . Но, за исключением этого случая, большая часть представлений предназначалась для посещения только немцами.
В целом же именно развлечения, а не идеологическая «промывка» составляли основу немецкого свободного времени. Такое положение вещей горячо одобрялось по трем причинам. Во-первых, это отвлекало военных и гражданских служащих от их должностных обязанностей, которые были трудны и жестоки. Во-вторых, в новом и непривычном окружении развлечения связывали оккупантов с родиной. В-третьих, они позволяли проводить досуг с товарищами, а значит, укрепляли национальное сообщество в чужой среде. Конечно, досуг протекал в строгих рамках, а отделять себя от группы считалось предосудительным. Иные формы развлечений были редкими, выбор в основном ограничивался предлагаемыми начальством организованными представлениями. Даже книги - популярный способ отвлечься для тех, кто не любит компанию, были доступны лишь изредка и только в более поздние годы войны . Стремление нацистов контролировать все аспекты жизни подданных рейха было особенно заметно на примере оккупантов. Гражданские и военные учреждения всячески стирали границу между общественным и частным, их тоталитарный натиск не останавливался там, где начиналось личное пространство - напротив, на него велось методичное наступление .
Сама природа досуговых развлечений в Минске способствовала ужесточению оккупационного режима, пусть даже современники и не всегда замечали это. Свободное время изолировало немцев от местных жителей, а это означало, что немецкие предрассудки в процессе досуга не корректировались, а лишь усугублялись. Оккупанты были спаяны в единое целое, поскольку их контакты ограничивались кругом сослуживцев. У всех этих людей был тот же опыт, те же впечатления, те же чувства, приобретаемые в том же самом окружении 24 часа в сутки. Это новорожденное сообщество представлялось немцам великим политическим, социальным и культурным достижением, особенно на фоне белорусской массы. Оно рассматривалось как самоценное, в нем видели награду за приложенные усилия. Следовательно, таким оно и должно было оставаться, защищаемое всеми возможными средствами.
Сообщество оккупантов
Конечно, некоторые стороны оккупации воспринимались немцами негативно. Многие жалобы мотивировались опасностями непривычного окружения, отсутствием семьи и друзей. Лишь изредка прибывавшие из рейха были довольны своей службой в Минске; большинство же критически относились к условиям своего проживания . По сравнению с Францией или Польшей оккупационная служба в Белоруссии действительно была полна издержек . Климат был суровым, отопление слабым, зданиям недоставало теплоизоляции, так что зима была непростой даже при сносном расквартировании . Вода из крана была непригодна для питья, и даже в Минске ее приходилось кипятить перед употреблением . Из-за нехватки помещений солдаты зачастую спали в палатках, что было особо раздражающим фактором . Нередко в официальных документах отмечалось, что оптимизм среди оккупантов был невысок - в основном из-за неблагоприятных условий, в которых они жили и работали. Поработав на новом месте, генеральный комиссар Кубе писал, что ему требуются исключительно сильные немцы, привыкшие к аскетичным условиям жизни .
Впрочем, даже если первые впечатления и были не самыми приятными, большая часть немцев вскоре привыкала к минским условиям . Объяснялось это не только улучшенным довольствием и заботой со стороны оккупационных властей, но и потенциальными материальными выгодами. В данном аспекте восприятие насилия играло важную роль: очень скоро для многих оккупантов привычкой стало не только наблюдать за насилием или применять его, когда прикажут, но и прибегать к нему по своей инициативе - для собственного обогащения. И хотя наживаться на победах стремились оккупанты всех времен и народов, масштабы насилия в Минске были уникальными .
В белорусской столице уже в 1941 году совершаемые оккупантами-одиночками преступления были частым явлением. Обычным делом было грабить представителей местного населения, бить, насиловать и даже убивать. Если при этом соблюдалась воинская дисциплина, то власти были не против. Насилие было настолько естественным, что применение оружия в пределах города не вызывало никакого удивления. Стрельба в воздух стала стандартным выражением радости во время пьяных застолий или вечеринок . Оружие применялось так часто, что множилось количество жертв и среди самих немцев: беспечное обращение с вооружением не раз приводило к небоевым потерям. Если выяснялось, что такие действия были лишь случайностью, то наказание оказывалось сравнительно легким. Так было во всех тех случаях, когда жертвами становились местные жители; запрет применять оружие мало что мог сделать, а это вело к еще большей терпимости к насилию. Так, минский чрезвычайный суд (Sondergericht ) в 1942 году приговорил работника железнодорожной службы к штрафу в 450 рейхсмарок за нечаянное убийство белорусской женщины. В случае же убийства немца наказание было куда жестче: другого железнодорожника за это приговорили к году тюремного заключения .
Рядовые оккупанты наживались на нацистских расовых законах, особенно тех, которые касались экспроприации собственности или имущества евреев . Когда власти выгоняли евреев из домов и загоняли в гетто, они одновременно организовывали и грабеж частных владений , включая расхищение мебели, ценностей, денег, а также одежды, например, меховых пальто . В Минске у депортированных евреев, прибывших из Германии на поездах, отбирали даже еду, которую затем раздавали служащим на кухне полиции - называлось это «еврейские сосиски» (Judenwurst ) . Более того, после покупки ваучеров, стоивших значительно меньше, чем сами украденные вещи, оккупанты могли приобретать конфискованное имущество, складируемое в здании оперы . Крайне отвратительна история, рассказанная секретаршей минской полиции после войны. Дантист сказал ей, что нужно поставить коронку. Врач выписал медицинскую справку, позволявшую женщине получить от ее начальника три золотых обручальных кольца, которые можно было переплавить в коронку. Очевидно, что кольца были отняты у евреев . Такие случаи высвечивают связь между убийством местного населения и благополучием оккупантов. И хотя, безусловно, не все немцы, бывшие в Минске, сделались непосредственными убийцами, они не могли не замечать, что их действия и стремление к наживе превращают их в прямых выгодоприобретателей от Холокоста.
Поскольку еврейское население было абсолютно бесправным, немцы могли обирать евреев без всякой опаски. «Упорядочение имущества» - этим термином на деле обозначали кражу - было настолько распространенной оккупационной практикой, что газета «Minsker Zeitung» поместила одобряющую ее статью . Иными способами извлечения выгоды был вывоз еды из сельской местности в город и продажа краденых вещей на черном рынке . Наличие таких материальных преимуществ неизменно радовало оккупантов.
Чем больше немцы свыкались с ситуацией на оккупированном Востоке и собственной ролью в ней, тем терпимее было их отношение к преступлениям против местного населения. Восприятию насилия как нормы способствовал алкоголь. Факт постоянного употребления алкоголя на Востоке сложно переоценить: между убийствами, совершаемыми немцами, и состоянием алкогольного опьянения имелась прямая связь. Эта привычка была распространена на всех уровнях оккупационной иерархии, причем пили немцы не только во время отдыха, но и на службе . Официальная выдача алкогольных напитков должна была облегчить оккупантам тяготы войны. Попойки среди эсэсовцев и полицейских после казней и антипартизанских операций не раз отмечались современниками . Когда в минской полиции безопасности (Sicherheitspolizei ) кто-то сильно напивался, коллеги понимали, что произошло еще одно массовое убийство . Алкоголь здесь использовался для притупления чувств и для того, чтобы забыть об ужасных деяниях . Но также он скреплял товарищеские узы после совершения преступления и облегчал последующие убийства, поскольку казни начинали связываться с предвкушаемым и в чем-то радостным коллективным кутежом по их завершении.
Некоторые очевидцы рассказывают, что в минской полиции пили не только на службе и после нее, но и по ночам. Не раз сотрудников будили и вытаскивали из постелей для того, чтобы призвать на гулянку с коллегами. Разумеется, женщины-секретари пользовались особой популярностью; их вызывали якобы для ведения записей или стенографирования, но по факту склоняли к половым сношениям . Любой, кто отказывался пить или избегал коллективных запоев, вскоре сталкивался с давлением своего круга , его начинали подозревать в слабости или женственности; товарищество, в общем понимании, устанавливало культ мужественности, в рамках которого питие поощрялось , а неучастие каралось исключением из сообщества. Таким образом, пьянка с товарищами работала на консолидацию группы . Когда алкоголь был недоступен, не было и подлинного расслабления. Вольфганг Лишке писал своей жене, что при наличии небольшого количества выпивки атмосфера среди товарищей не достигала «привычных высот» .
Даже среди высших чинов не было иммунитета к употреблению алкоголя. Ходили слухи, что генеральный комиссар Кубе и его ближайшие подчиненные слишком много пьют . Эдуард Штраух, глава минской полиции безопасности, удостоился нелестной оценки со стороны своего начальника, который писал, что Штраух никак не подходит для занимаемой должности. Рисуя образ звероподобного, импульсивного, взрывного, непоследовательного человека, автор отзыва заключал: «Наиболее заметной эта сторона его личности становится после употребления алкоголя. Частное поведение командира, в особенности в ходе попоек, влияет на поведение его подчиненных» .
Обычно злоупотребления алкогольными напитками влекли за собой лишь официальные напоминания о необходимости быть трезвым. В случае со Штраухом, однако, перевод на другое место службы рассматривался как абсолютно необходимый, и потому в 1943 году он продолжил свою карьеру в должности командующего СС в Валлонии. Его проблемы с выпивкой воспринимались как следствие условий, в которых приходилось трудиться в Минске; в целом такая трактовка обстоятельств вела к снисхождению, которое удовлетворяло всех оккупантов. Из-за особенностей службы на Востоке начальство считало естественным тот факт, что пили здесь гораздо больше. Среди немцев в Минске ежедневная выпивка настолько вошла в норму, что газета «Minsker Zeitung» с нескрываемой радостью писала - пусть даже это и шло вразрез с официальной линией, которая формально осуждала употребление алкоголя, - о восстановлении ликероводочного завода. Вермахт перезапустил цех, который стал производить пол-литровые бутылки, предназначенные для «укрепления» солдатского духа .
Прежде, чем германские войска прибыли в Минск, вермахт, СС и немецкие гражданские институты уже успели совершить бесчисленные преступления за два года оккупации Восточной Европы. Но массовые казни и повседневное насилие, запланированное и осуществленное немцами в Советском Союзе, не имели аналогов в предшествующем опыте. Насилие играло существенную роль в ежедневном пребывании оккупантов в Минске. С одной стороны, немцы воспринимали его как внешний феномен, не затрагивающий их непосредственно, поскольку жертвами оказывались евреи и белорусы. С другой стороны, оккупанты непосредственно участвовали в подобных практиках. В любом случае насилие нужно было внедрить в повседневный распорядок. Немцы фактически так и поступили - не только приняв насилие, но и одобрив его. Легитимация давалась просто: оккупанты ссылались на целый ряд причин, делавших убийства логическим следствием их присутствия на Востоке. Насилие стало настолько обыденным, что вскоре начало применяться в том числе и для частных целей. Лишение кого-то жизни или по крайней мере применение силы казались единственным способом сохранить статус оккупанта, гарантировать благополучие и материальные выгоды, сберечь товарищество. Более того, насилие казалось необходимой мерой, посредством которой фиксировалось естественное превосходство немцев над местными жителями, а немецкая культура защищалась от нецивилизованных дикарей. «Нормальная» жизнь в оккупированном Минске, в которой лишение людей жизни происходило каждый день, означала, что убийство перестало быть табу - и поэтому совершалось вновь и вновь.
Перевод с английского Олега Бэйды
Сокращенный перевод статьи осуществлен по изданию: Lehnstaedt S. The Minsk Experience: German Occupiers and Everyday Life in the Capital of Belarus // Kay A., Rutherford J., Stahel D. (Eds.). Nazi Policy on the Eastern Front, 1941: Total War, Genocide, and Radicalization . New York: University of Rochester Press, 2012. P. 240-266.
Gerlach С. Kalkulierte Morde: Die deutsche Wirtschafts- und Vernichtungspolitik in Weißrußland 1941 bis 1944. Hamburg: Hamburger Edition, 1999. S. 1158.
Cerovic M. De la paix à la guerre . Les habitants de Minsk face aux violence d’occupation allemandes (juni 1941 - février 1942) // Relations internationales. 2006. № 126. P. 78-79.
Kohl P. Verbrannte Erde - verbrannte Menschen. 2. Juli 1944: Die «Beschleunigte Räumung» von Minsk // März P. (Hrsg.). Schlüsseljahr 1944. München: Bayerische Landeszentrale für politische Bildungsarbeit, 2007. S. 163-172.
Численность сил СС и полиции в Средней России , 20 июля 1943 . Archiv des Instituts für Zeitgeschichte (München) (далее - IfZ-Archiv). MA 1790/4. 359-1-6.
Curilla W. Die deutsche Ordnungspolizei und der Holocaust im Baltikum und in Weissrussland 1941-1944. Paderborn: Ferdinand Schöningh, 2006. S. 398. Цифры взяты из отчета, датированного 11 сентября 1942 года. Дополнительные детали см.: Dean M. Collaboration in the Holocaust : Crimes of the Local Police in Belorussia and Ukraine 1941-1944. London: Palgrave Macmillan, 2000; см. также: Breitman R. Himmler ’ s Police Auxiliaries in the Occupied Soviet Territories // Simon Wiesenthal Centre Annual. 1990. Vol. 7. P. 23-39.
Gottwald A., Schulle D. Die «Judendeportationen» aus dem Deutschen Reich 1941-1945: Eine kommentierte Chronologie. Wiesbaden: Marixverlag, 2005. S. 230-247.
Организация и состав имперской транспортной дирекции Минска, 1943 . Bundesarchiv Berlin (далее - BAB). R 5. Anh. I/144. S. 1391ff.
Munoz A.J., Romanko O.V. Hitler’s White Russians: Collaboration, Extermination and Anti-Partisan Warfare in Byelorussia 1941-1944 . New York: Europa, 2003; Rein L. Local Collaboration in the Execution of the «Final Solution» in Nazi-Occupied Belorussia // Holocaust and Genocide Studies. 2006. № 20. P. 381- 409.
Gartenschläger U. Die Stadt Minsk während der deutschen Besetzung (1941-1944) . Dortmund: Internationales Bildungs- und Begegnungswerk, 2001. S. 65.
Ibid. S. 65; Chiari B. Alltag hinter der Front: Besatzung, Kollaboration und Widerstand in Weißrußland 1941-1944. Düsseldorf: Droste, 1998. S. 61.
Holz-Kartoffeln-Federbetten. Über 500 Volksdeutsche Familien werden von der NSV für den Winter versorgt // Minsker Zeitung. 1942. 23 Oktober; см. также: Gerlach С. Kalkulierte Morde… S. 124-125.
См. текст приказа: Kohl P. «Ich wundere mich, daß ich noch lebe»: Sowjetische Überlebende berichten. Gütersloh: Gütersloher Velagshaus, 1990. S. 218.
Hecker C. Deutsche Juden im Minsker Ghetto // Zeitschrift für Geschichtswissenschaft. 2008. № 56. S. 826.
Gottwald A., Schulle D. Op . cit . S. 230-247; см. также относящиеся к делу документы Имперских железных дорог: IfZ-Archiv. Fb. 85-II.
Распоряжение комендатуры Минска № 51 от 14 ноября 1942 . IfZ-Archiv. MA 1790/3. 379-2-45; Gerlach C. Kontextualisierung der Aktionen eines Mordkommandos: Die Einsatzgruppe B // Kaiser W. (Hrsg.). Täter im Vernichtungskrieg: Der Überfall auf die Sowjetunion und der Völkermord an den Juden . Berlin: Propyläen, 2002. S. 85.
Pohl D. Die Herrschaft der Wehrmacht: Deutsche Militärbesatzung und einheimische Bevölkerung in der Sowjetunion 1941-1944. München: Oldenbourg, 2008. S. 211.
Дневник Карла фон Андриана , 5 октября 1941 года (неопубликованная расшифровка). Bayerische Kriegsarchiv (München).
Hahn K.E. Eisenbahner in Krieg und Frieden: Ein Lebensschicksal. Frankfurt am Main: Lanzenreiter, 1954. S. 50.
С наступлением Великой отечественной войны до конца августа 1941 года Беларусь была полностью оккупирована немецко-фашистскими захватчиками. На территории республики началось установление жёсткого оккупационного режима. Он устанавливался по мере захвата территории.
Оккупационный режим- это жёсткий порядок, при котором были ликвидированы все органы советской власти. Рабочие работали по 12-14 часов в сутки, людей бросали в концлагеря. В Белоруссии было создано больше 260 лагерей смерти. В каждом районе действовали концлагеря, тюрьмы, гетто. В 10 км. на восток от Минска была создана территория смерти “Тростенец”. Здесь фашисты уничтожили 206500 человек – это третье место по количеству погибших после Освенцима и Майданека.
Установив оккупационный режим Германия планировала осуществить план «Ост», который являлся составной частью плана «молниеносной войны». По этому плану предусматривалось уничтожить 80% славян, 20%-превратить в рабов, уничтожить всех евреев и цыган. Действия фашистов с целью полного или частичного уничтожения народа (нации) называется геноцидом. Политика геноцида по отношению к белорусскому народу была очевидна. Было разрушено и сожжено 209 городов, в том числе и Минск, разрушено 200 населённых пунктов, 10338 промышленных предприятий, все электростанции. В Белоруссии погибло 2200000 человек, вместе с жителями сожжено 628 деревень, из которых 186 не восстановлены.
Политика геноцида по отношению к еврейскому населению
Заключение евреев в места принудительного содержания на территории Беларуси во время советско-германской войны, как и в Восточной Европе, вообще, было этапом общей политики их тотального уничтожения. В отличие от остального населения евреи и цыгане уничтожались на территории СССР не за свои действия или политические убеждения, а по национальному признаку. В то время, как в отношении судьбы цыган на этой территории у немецких властей, вероятно до 1942 г., не было чёткой программы, в отношении евреев существовала программа их повсеместной ликвидации.
Часто для немедленной и полной ликвидации евреев у гитлеровцев не хватало достаточных сил. Ликвидацией евреев в СССР занимались в основном специальные подразделения, состав которых был ограничен и поэтому они не могли самостоятельно и быстро уничтожить несколько миллионов евреев, оставшихся на оккупированной территории. Для помощи им немецкая жандармерия на местах с поддержкой местных полицейских должна была сконцентрировать евреев в местах временного заключения. Хотя принудительное содержание евреев идеологически объяснялось опасностью их влияния на окружавшее население, в действительности нацисты преследовали этим несколько целей:
1) Облегчение последующей ликвидации евреев.
2) Предотвращение сопротивления евреев, которые, согласно небезосновательным опасениям нацистов, зная об уготовленной им участи, активнее остального населения могли участвовать в сопротивлении.
3) Получение бесплатной рабочей силы.
4) Приобретение симпатий остального населения, которому нацисты в пропагандистских целях преподносили преследование евреев как борьбу с жидо-большевиками, повинными во всех лишениях в межвоенные годы.
По административному распоряжению командующего тылом группы армий «Центр» генерала пехоты фон Шенкендорфа от 7 июля 1941 года вводились отличительные знаки для еврейского населения:
1. Все еврей и еврейки, которые находились на занятой территории и достигнувшие 10-летнего возраста, обязательно должны были носить на правом рукаве верхней одежды и платья белую полосу шириной до 10 см с нарисованной на ней сианистской звездой или желтую повязку шириной до 10 см.
2. Такими повязками обеспечивают себя евреи и еврейки сами.
На территории Беларуси нацисты использовали применительно к евреям пять основных видов мест заключения:
1. Гетто - это городские кварталы, окруженные колючей проволокой. На территории Восточной Беларуси гетто начали создаваться с конца июня 1941г. и почти все были ликвидированы в период с осени 1941 по весну 1942 гг.
На территории Беларуси, как и вообще СССР, были закрытые и открытые гетто. Открытые гетто возникали в местечках со значительным еврейским населением, где его выселять и затем охранять было нецелесообразно. Кроме того, они возникали и в мелких населённых пунктах, где немецкие власти не могли организовать охрану закрытого гетто. В открытых гетто евреям предписывалось не покидать своего населённого пункта и не посещать общественных мест. В этих гетто евреи, также как и в закрытых гетто, выполняли принудительные работы, обязаны были носить еврейские опознавательные знаки, платить контрибуцию. Во всех гетто образовывались юденраты («еврейский совет», -нем.)-органы, введенные немецко-фашистскими оккупационными властями для управления еврейским населением некоторых городов и районов, которые слаживались из предназначенных властями евреев и несли ответственность за выполнение нацистских приказов, что касались евреев.; или назначались старосты, которые часто распределяли и организовывали работы, что, естественно, порождало недовольство определённой части узников, особенно нетрудоспособных - первых кандидатов на ликвидацию. Иногда для членов юденрата или старосты составление списков для уничтожения являлось тяжёлой моральной нагрузкой, с которой часть из них не справлялись, кончая жизнь самоубийством.
Несмотря на охрану указанных мест заключения и жёсткие наказания за укрывательство евреев, части из них удалось бежать и спрятаться в лесах. Что касается партизан, то они не охотно принимали евреев свои отряды, даже если те приносили с собой оружие. В начале нояб. 1942 начальник Центрального штаба партизанского движения П. Пономаренко отдал приказ командирам бригад не принимать отдельных лиц или небольшие группы людей, чудом спасшихся из гетто, т. е. евреев. Предлог был более чем абсурдным: они якобы могли быть «засланными немцами агентами».
2.Тюрьмы. Особенно часто тюрьмы использовались в небольших населённых пунктах как временные места задержания (например, в Ошмянах, Черикове и Вилейке). После ликвидаций гетто тюрьмы особенно часто использовались для временного заключения евреев. После этого евреи или расстреливались или помещались в трудовые лагеря.
3. Трудовые лагеря. В основном, особенно в начале, в них содержались евреи трудоспособного возраста, как мужчины, так и женщины. Тем не менее, в 1942-1943 гг. сюда перевозились из ликвидированных гетто и квалифицированные евреи-ремесленники с членами семей. Часть этих лагерей просуществовало до освобождения в 1944 г. На территории Беларуси, как и на Украине, существовали как специальные трудовые лагеря для евреев (например, в Берёзе, в Бортниках в Бешенковичском районе, в Дроздах в Минске), так и общие лагеря для гражданских лиц, в которых евреи были частью, зачастую значительной, всех узников (например, в Барановичах).
4. Лагеря для военнопленных. Некоторой части евреев-военнопленных удавалось скрывать свою национальность. Попытки скрыть национальность делались часто, однако успех нередко зависел, с одной стороны, от отношения других заключённых к ним, а с другой - от умения немецких офицеров и местных полицаев распознавать национальную принадлежность. В 1941-1942 гг. на территории лагерей для военнопленных нацисты размещали и евреев близлежащих населённых пунктов, чтобы сэкономить силы по охране мест заключения.
5. Концентрационные лагеря. Они отличались более жёсткими условиями содержания (например, в Минске на ул. Широкая, в Бронной Горе Березовского района). Сюда помещались евреи - гражданские лица, военнопленные, как евреи, так и не евреи, а также неевреи, наказанные нацистскими властями за свою деятельность.
Таким образом, принудительное заключение евреев было этапом общего плана по их уничтожению. В основном, места принудительного заключения выполнили задачи, возлагаемые на них гитлеровцами. Вместе с тем, имела место несогласованность в действиях немецкого командования в отношении ликвидации мест принудительного заключения, что определялось различием видения целей и задачей, возложенных на такие места. Как правило, в столкновении идеологического и практического подхода к еврейской проблеме, верх одерживали сторонники быстрой ликвидации еврейского населения. Сторонники идеологического подхода к проблеме сами себя вводили в заблуждение, преувеличивая, с одной стороны, роль евреев в советском управлении, а с другой, ненависть к ним остального населения.
Фабрики смерти
В 30-40-х годах на территории Европы, контролируемой Третьим рейхом, насчитывалось несколько десятков концентрационных лагерей, созданных с различными целями. Часть этих зон создавалась для содержания военнопленных, в других удерживались и уничтожались политические противники нацистов и неблагонадежные элементы, третьи были просто «пересылками», откуда заключенные переправлялись в более крупные концлагеря. Лагеря смерти стояли в этой системе особняком.
Если система нацистских концлагерей - хотя бы формально - создавалась для изоляции преступников, антифашистов, военнопленных и иных политзаключенных, то Майданек, Освенцим, Треблинка и прочие лагеря смерти изначально предназначались именно для уничтожения евреев. Они проектировались и строились не как места заключения, а как фабрики смерти. Предполагалось, что в этих лагерях обреченные на смерть люди должны были проводить буквально несколько часов - ровно столько, чтобы команды палачей могли их убить и «утилизировать» трупы. Здесь был построен отлаженный конвейер, превращавший в пепел по нескольку тысяч человек в утки.
Кроме того, начали работу айнзацкоманды - специальные отряды, двигавшиеся за регулярными частями вермахта. Задачей айнзацкоманд было вылавливать евреев и цыган, переправлять в лагеря и там их ликвидировать. Самыми известными и крупными местами массовых убийств были Бабий Яр под Киевом, где за два дня 28-29 сентября 1941 года были убиты 30 тыс. евреев, и лагерь Малый Тростинец в Белоруссии, где в 1942-1943 годах были расстреляны 200 тыс. человек.
Но нацистское руководство считало тем не менее, что уничтожение евреев и цыган идет слишком медленно. Расстрельные команды и газвагены(«душегубки») по мнению Гитлера, не справлялись с задачей. В 1941 году было принято принципиальное решение о разработке жуткой технологии, которая легла в основу лагерей смерти. Первый такой лагерь, предназначенный для массовой ликвидации евреев, начал делать свою грязную работу в польском Хелмно. Здесь было убито и задушено газом более 300 тыс. человек, вывезенных главным образом из гетто Лодзи. Помимо евреев в лагеря смерти отправлялись цыгане, а также душевнобольные и прочие категории людей, обреченных нацистами на тотальную ликвидацию.
Технология, разработанная нацистами, предполагала, что по прибытии в лагерь эшелона с заключенными большая часть из них должна была немедленно отправиться в газовые камеры. Так, в Освенциме - самом крупном лагере смерти - обреченных на смерть раздевали и загоняли в большие герметичные помещения, куда сверху подавался отравляющий газ, быстро убивавший все живое. Через некоторое время трупы вытаскивали из душегубок и перевозили в круглосуточно работавшие крематории. Особый цинизм заключался в том, что обслуживающий персонал, который работал с покойниками, а также собирал одежду и ценные вещи жертв, набирался, как правило, из тех же евреев, которые знали, что через несколько недель или месяцев их тоже отправят в газовые камеры.
Во всех лагерях царил голод. Порция еды обычно выдавалась один раз в день и состояла из супа с куском хлеба. В концентрационных лагерях и лагерях уничтожения по всей Европе были введены различные наказания. Они порождались не только стремлением удержать заключенных от нарушения установленных правил, но и садистскими наклонностями солдат СС и их помощников. В каждом лагере уничтожения нацисты создавали из заключенных евреев оркестр. Оркестр должен был услаждать слух эсэсовцев в свободное от службы время и играть перед идущими в газовые камеры.
Лагеря уничтожения
В соответствии с решением совещания в Ванзее, лагеря уничтожения заработали в полную силу. Концентрационные лагеря переоборудовали для массового уничтожения евреев. Некоторые из них были превращены в лагеря, работавшие только на уничтожение, - так называемые «лагеря смерти», некоторые выполняли двойную функцию: принудительный труд и убийство.
В битком набитых товарных вагонах в лагеря уничтожения привозили тысячи евреев. Команды СС выводили людей из поездов и, как правило, отделяли мужчин от женщин. Затем проводили «селекцию», т.е. определяли, кого послать прямо в газовые камеры, а кого использовать для работы в лагере. Операция уничтожения евреев проводилась в секрете. Убийцы принимали все меры, чтобы скрыть назначение лагеря и способ умерщвления в нем. В шести больших лагерях уничтожения, расположенных на территории Польши, было умерщвлено около 4 миллионов евреев. Самым ужасным из всех был лагерь Аушвиц-Биркенау (Освенцим). В нем содержалось огромное число военнопленных разных национальностей и евреев-заключенных - около 250.000 - одновременно. Аушвиц (Освенцим) использовался не только как лагерь смерти, но и как грандиозный рабочий лагерь, где на благо рейха трудились тысячи заключенных. Из всех лагерей именно Аушвиц-Биркенау был примером эффективного уничтожения множества людей. Он работал дольше всех остальных лагерей смерти, с 1942 до начала 1945 года, то есть до самого окончания войны, когда он был освобожден Советской Армией. В нем использовали газ циклон, более эффективный, чем газы, использовавшиеся в Собиборе или в Треблинке. Гигантские газовые камеры вмещали до 800 человек одновременно. В Аушвице работало также 5 огромных печей, в 50 топках которых можно было сжигать 10.000 тел за сутки. В Аушвице врачами под руководством печально известного доктора Менгеле проводились ужасные медицинские опыты.
Весной 1945 года закончились длившиеся шесть лет ужасы войны. Но один народ не принимал участия во всеобщем ликовании: для евреев победа пришла слишком поздно. Шесть миллионов евреев - треть мирового еврейства - были стерты с лица земли.
На территории Беларуси гитлеровцы создали более 260 лагерей смерти. Крупнейшие из них находились в Минске и его окрестностях: на ул.Широкой (уничтожено 20 тыс. человек), в районе Немиги (около 80 тыс.), лагерь смерти Малый Тростенец (более 200 тыс.), у деревни Масюковщина (80 тыс.). В лагерях смерти Борисова уничтожено более 33 тыс. человек, в Колдычево Барановичского района - 22 тыс. человек, вблизи станции Лесная Барановичского района - более 88 тыс., в районе Полоцка - около 150 тыс., в Витебске - также около 150 тыс. человек, в Гомеле - около 100 тыс., в Пинске - около 60 тыс., в Могилеве - более 70 тыс. человек. Крупные лагеря находились в Молодечно, Бресте, Волковыске, возле железнодорожной станции Бронная Гора Березовского района, в Бобруйске и др.
За годы войны на территории Беларуси было уничтожено более 2 млн. 200 тыс. мирных жителей и военнопленных, вывезено на каторжные работы в Германию около 380 тыс. человек.
На территории Беларуси оккупанты сожгли и разрушили 209 городов и районных центров, более 8 млн.кв.м жилого фонда, 9200 сел, без жилья остались около 3 млн. человек.
Под видом борьбы с партизанами за годы оккупации Беларуси немецко-фашистские захватчики провели более 140 карательных операций, в результате которых уничтожено более 5295 населенных пунктов, из них 628 в 1941-1944 годах уничтожены вместе с населением (186 из них не возродились), 4667 частично с населением (325 из них не возродились).
Фашисты уничтожили более 10 тыс. промышленных предприятий, практически все электростанции, разграбили 10 тыс. колхозов, 92 совхоза, 316 МТС, вывезли в Германию 90% станочного и технологического оборудования, 18,4 тыс. автомашин, более 9 тыс. тракторов, 1,1 тыс. комбайнов, 2,8 млн. голов крупного рогатого скота, высекли 104 тыс.га леса, 33 тыс.га садов.
За 1941-1944 годы оккупанты уничтожили в Беларуси свыше 500 крупных памятников культурного и научного характера. Ими было разрушено 5300 клубов и красных уголков, более 200 библиотек, 26 музеев. Ущерб, причиненный захватчиками учреждениям сферы искусства, исчислялся в 163,4 млн. рублей в ценах того времени. Оккупанты полностью уничтожили в Беларуси 6177 школ, повредили 2648, уничтожили в школах республики 20-миллионный книжный фонд, разорили свыше 2600 детских заведений.
Для организации сопротивления в Беларуси в тылу у немцев в 1941 году было оставлено около 8 тыс. коммунистов. Одновременно создавалось и комсомольское подполье. Уже в 1941 году на оккупированной территории БССР действовали в подполье 3 областных, 2 городских и 20 районных комитетов КП(б)Б; 2 подпольных обкома, 2 горкома и 15 райкомов ЛКСМБ.
В числе первых борьбу против оккупантов развернуло Минское партийное подполье. За годы войны в его рядах сражались более 9 тыс. человек - представители всех социальных слоев населения, 25 национальностей СССР, антифашисты из зарубежных стран. Многие из них награждены орденами и медалями; Иван Константинович Кабушкин, Исай Павлович Козинец, Николай Александрович Кедышко, Евгений Владимирович Клумов, Елена Григорьевна Мазаник, Владимир Степанович Омельянюк, Мария Борисовна Осипова, Надежда Викторовна Троян удостоены звания Героя Советского Союза.
Одним из наиболее многочисленных и действенных было подполье в Витебской области. Здесь насчитывалось свыше 200 организаций и групп. В числе подпольщиков области - Герои Советского Союза Константин Сергеевич Заслонов, один из руководителей Оршанского подполья; Вера Захаровна Хоружая, руководитель группы Витебского городского подполья; участницы подпольной комсомольской группы на станции Оболь Сиротинского района - ленинградская школьница Зина Портнова и Фруза Зенькова; участница Полоцкого подполья Татьяна Савельевна Мариненко; руководитель Россонской подпольной организации Петр Миронович Машеров и член той же организации Владимир Антонович Хомченовский.
Партизанские формирования приступали к боевой деятельности буквально с первых дней создания. Свою первую боевую операцию уже 25 июля 1941 года провел отряд под командованием Миная Филипповича Шмырева - "батьки Миная".
Всего за годы оккупации в Беларуси сражались с врагом 374 тыс. партизан; были созданы и действовали 1 тыс. 255 партизанских отрядов, из них 258 самостоятельных, остальные были объединены в 213 бригад. За годы войны на боевом учете в партизанских отрядах и бригадах было почти 400 тыс. человек резерва. В 1943 году, по данным Белорусского штаба партизанского движения (БШПД), 12,8% партизан были в возрасте до 20 лет, 80% - от 20 до 40 лет, остальные - старше 40 лет. В рядах белорусских партизан боролись с врагом более 5 тыс. детей до 14-летнего возраста.
Партизанское движение в Беларуси было интернациональным. В нем наряду с белорусами (65,2%) активное участие принимали русские (25%), украинцы (3,8%), представители других народов Советского Союза. В рядах народных мстителей сражались около 4 тыс. зарубежных антифашистов, в том числе 3 тыс. поляков, 400 словаков и чехов, 235 югославов, 70 венгров, 60 французов, 31 бельгиец, 24 австрийца, 16 голландцев, около 100 немцев, представители многих других европейских народов.
С целью централизации руководства партизанскими силами в мае 1942 года был создан Центральный штаб партизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандования во главе с 1-м секретарем ЦК КП(б)Б Пантелеймоном Кондратьевичем Пономаренко. Под его руководством действовали республиканские и областные штабы партизанского движения, в том числе и с осени 1942 года Белорусский штаб партизанского движения во главе с 2-м секретарем ЦК КП(б)Б Петром Захаровичем Калининым.
В 1943 году систематически стали прибывать в партизанские соединения боевые грузы из советского тыла. За время оккупации Беларуси советские авиаторы осуществили 5945 самолетовылетов к партизанам, доставили в тыл противника 2403 т разнообразных грузов, перевезли с Большой земли 2626 человек и вывезли из партизанской зоны около 9 тыс. человек.
Одним из важнейших видов боевой деятельности партизан стали диверсии на вражеских коммуникациях. Основной поток военных грузов противника шел на фронт по железным дорогам, общая эксплуатационная длина которых составляла в Беларуси накануне войны 5743 км. В январе-феврале 1942 года оккупационные власти зарегистрировали 11 нападений партизан на железные дороги, в марте - 27, в апреле - 65, в мае - 145, в июне - 262, с 1 по 25 июля - 304. По данным БШПД, в мае 1943 года партизаны Беларуси пустили под откос 447 эшелонов противника, в июне - 598, в июле - 761 эшелон. Особенно эффективными были действия партизан на железнодорожных коммуникациях в период "рельсовой войны". В ночь на 3 августа 1943 года около 74 тыс. партизан Беларуси вышли на железные дороги и нанесли первый удар. Операция продолжалась до середины сентября 1943 года, а с 19 сентября начался ее второй этап под кодовым названием "Концерт", который длился до ноября. Летом 1944 года накануне Белорусской наступательной операции "Багратион" успешно был проведен третий этап рельсовой войны.
Первые партизанские зоны возникли осенью 1941 года. Согласно данным БШПД, к концу 1943 года народные мстители контролировали 108 тыс.кв.км, или 58,4% оккупированной территории республики, в том числе 37,8 тыс.кв.км было очищено от противника полностью. Всего на освобожденных и подконтрольных партизанам территориях республики было создано более 20 партизанских зон.
За годы борьбы в тылу врага с июня 1941 по июль 1944 года патриоты Беларуси уничтожили и ранили более 500 тыс. гитлеровцев, подорвали и пустили под откос 11 тыс. 128 воинских эшелонов и 34 бронепоезда, разгромили 29 железнодорожных станций, 948 штабов и гарнизонов, взорвали и уничтожили более 19 тыс. 700 автомашин, взорвали и сожгли 819 железнодорожных и 4 тыс. 710 других мостов, повредили более 300 тыс. железнодорожных рельсов, более 7 тыс. 300 км телефонно-телеграфных линий, сбили в воздухе и сожгли на аэродромах 305 самолетов, вывели из строя 1 тыс. 355 танков и бронемашин, уничтожили 438 пушек различного калибра, 939 складов противника. Партизаны Беларуси захватили в качестве трофеев 363 пушки и миномета, 1 тыс. 874 пулемета, около 21 тыс. винтовок и автоматов.
За мужество и героизм, проявленные в борьбе против немецко-фашистских захватчиков, более 140 тыс. белорусских партизан и подпольщиков награждены орденами и медалями, 88 из них присвоено звание Героя Советского Союза.
Освобождение Беларуси началось осенью 1943 года. В результате осенне-зимнего наступления 1943-44 годов полностью или частично были освобождены 36 районов Беларуси, 36 районных и 2 областных центра - Гомель и Мозырь. С ноября 1943 года по апрель 1944-го с Красной Армией соединились 35 партизанских бригад и 15 отдельных отрядов (более 50 тыс. человек) Витебской, Могилевской, Гомельской и Полесской областей. Более 45 тыс. партизан вступили в ряды Красной Армии.
Первым районным центром республики, освобожденным от немецко-фашистских захватчиков, стал Комарин. Это произошло 23 сентября 1943 года в ходе Черниговско-Припятской операции, которую с 26 августа по 30 сентября 1943 года проводили войска Центрального фронта.
С 10 по 30 ноября 1943 года войска Белорусского фронта провели Гомельско-Речицкую операцию, в результате которой советские войска продвинулись на запад на 130 км и 26 ноября освободили первый областной центр Беларуси город Гомель.
Окончательно территория Беларуси была освобождена в ходе одной из крупнейших стратегических наступательных операций Красной Армии, которая проходила с 23 июня по 29 августа 1944 года под кодовым названием "Багратион". В ходе операции войска 1-го Прибалтийского и 3-го Белорусского фронтов уничтожили большую группировку противника в районе Витебска и 26 июня освободили Витебск, 27 - Оршу. Войска 2-го Белорусского фронта провели Могилевскую операцию и 28 июня овладели Могилевом. Войска правого крыла 1-го Белорусского фронта окружили и разгромили бобруйскую группировку врага и 29 июня освободили Бобруйск. Войска 1-го, 2-го и 3-го Белорусских фронтов провели с 29 июня по 4 июля Минскую операцию и 3 июля освободили столицу Беларуси город Минск, с 4 по 11 июля ликвидировали попавшие в минский котел части вермахта. Войска 1-го Белорусского фронта 8 июля овладели Барановичами, 10 июля - Слонимом, разгромили люблинскую и брестскую группировки противника, 28 июля штурмом овладели городом Брестом и завершили освобождение Беларуси.
В ходе белорусской операции советские войска разгромили немецкую группу армий "Центр": 17 дивизий и 3 бригады были полностью уничтожены, 50 дивизий потеряли более половины своего состава.
На фронтах Великой Отечественной войны в Красной Армии сражались более 1,3 млн. белорусов и уроженцев Беларуси. Войсковыми соединениями во время войны командовали 217 генералов и адмиралов - белорусов.
За мужество и героизм, проявленные в годы Великой Отечественной войны, 300 тыс. воинов-белорусов и уроженцев республики награждены орденами и медалями, 441 человек удостоен звания Героя Советского Союза, 65 человек - полные кавалеры ордена Славы. Летчику Павлу Яковлевичу Головачеву, командирам танковых соединений Иосифу Ираклиевичу Гусаковскому, Степану Федоровичу Шутову, Ивану Игнатьевичу Якубовскому дважды присвоено звание Героя Советского Союза.
15) Ку́рская би́тва (5 июля 1943 - 23 августа 1943, также известна как Битва на Курской дуге)
по своим масштабам, задействованным силам и средствам, напряжённости, результатам и военно-политическим последствиям является одним из ключевых сражений Второй мировой войны и Великой Отечественной войны. Самое крупное танковое сражение в истории (примерно 6 000 танков, 2 000 000 человек, 4 000 самолётов).
В советской и российской историографии принято разделять сражение на 3 части: Курскую оборонительную операцию (5-12 июля); Орловскую (12 июля - 18 августа) и Белгородско-Харьковскую (3-23 августа) наступательные. Битва продолжалась 49 дней - с 5 июля по 23 августа 1943 года. Немецкая сторона наступательную часть сражения называла операция «Цитадель».
После завершения битвы стратегическая инициатива в войне окончательно перешла на сторону Красной Армии, которая до окончания войны проводила в основном наступательные операции, тогда как вермахт оборонялся.
Германское командование приняло решение провести крупную стратегическую операцию на курском выступе летом 1943 года. Планировалось нанести сходящиеся удары из районов городов Орёл (с севера) и Белгород (с юга). Ударные группы должны были соединиться в районе Курска, окружив войска Центрального и Воронежского фронтов Красной армии. Операция получила условное название «Цитадель». По сведениям немецкого генерала Фридриха Фангора (нем. Friedrich Fangohr), на совещании у Манштейна 10 - 11 мая план был скорректирован по предложению генерала Гота: 2-й танковый корпус СС поворачивает от Обояньского направления по направлению к Прохоровке, где условия местности позволяют провести глобальное сражение с бронетанковыми резервами советских войск.
Для проведения операции немцы сосредоточили группировку, насчитывавшую до 50 дивизий (из них 18 танковых и моторизированных), 2 танковые бригады, 3 отдельных танковых батальона и 8 дивизионов штурмовых орудий, общей численностью, согласно советским источникам, около 900 тысяч человек. Руководство войсками осуществляли генерал-фельдмаршал Гюнтер Ханс фон Клюге (группа армий «Центр») и генерал-фельдмаршал Эрих фон Манштейн (группа армий «Юг»). Организационно ударные силы входили в состав 2-й танковой, 2-й и 9-й армий (командующий - генерал-фельдмаршал Вальтер Модель, группа армий «Центр», район Орла) и 4-й танковой армии, 24-го танкового корпуса и оперативной группы «Кемпф» (командующий - генерал Герман Гот, группа армий «Юг», район Белгорода). Воздушную поддержку немецким войскам оказывали силы 4-го и 6-го воздушных флотов.
При этом, правда, в составе немецких частей оставалось значительное количество откровенно устаревших танков и самоходок: 384 единицы (Pz.III, Pz.II, даже Pz.I). Также во время Курской битвы впервые были применены немецкие телетанкетки Sd.Kfz.302.
Советское командование приняло решение провести оборонительное сражение, измотать войска неприятеля и нанести им поражение, нанеся в критический момент контрудары по наступающим. С этой целью на обоих фасах курского выступа была создана глубоко эшелонированная оборона. В общей сложности было создано 8 оборонительных рубежей. Средняя плотность минирования на направлении ожидаемых ударов противника составляла 1500 противотанковых и 1700 противопехотных мин на каждый километр фронта.
Войска Центрального фронта (командующий - генерал армии Константин Рокоссовский) обороняли северный фас Курского выступа, а войска Воронежского фронта (командующий - генерал армии Николай Ватутин) - южный фас. Войска, занимавшие выступ, опирались на Степной фронт (командующий генерал-полковник Иван Конев). Координацию действий фронтов осуществляли представители Ставки Маршалы Советского Союза Георгий Жуков и Александр Василевский.
16) В 1944 г. Красная Армия нанесла немецким войскам ряд сокрушительных ударов, которые привели к полному освобождению советской земли от фашистских захватчиков. Среди крупнейших операций можно выделить следующие:
Январьфевраль - под Ленинградом и Новгородом. Была снята длившаяся с 8 сентября 1941 г. 900дневная блокада Ленинграда (за время блокады в городе от голода умерло свыше 640 тыс. жителей; продовольственная норма в 1941 г. составляла 250 г хлеба в день для рабочих и 125 г для остальных);
Февральмарт - освобождение Правобережной Украины;
Апрельмай - освобождение Крыма;
Июньавгуст - Белорусская операция;
Июльавгуст - освобождение Западной Украины;
Начало августа - ЯссоКишиневская операция;
Октябрь - освобождение Заполярья.
К декабрю 1944 г. вся советская территория была освобождена. 7 ноября 1944 г. в газете «Правда» был напечатан приказ Верховного Главнокомандующего № 220: «Советская государственная граница, - говорилось в нем, - восстановлена на всем протяжении от Черного до Баренцева моря» (впервые в ходе войны советские войска вышли на государственную границу СССР 26 марта 1944 г. на границе с Румынией). Из войны вышли все союзники Германии - Румыния, Болгария, Финляндия, Венгрия. Гитлеровская коалиция полностью распалась. А количество стран, находившихся в состоянии войны с Германией, постоянно увеличивалось. 22 июня 1941 г. их было 14, а в мае 1945 г. - 53.
Успехи Красной Армии не означали, что противник перестал представлять собой серьезную военную угрозу. Почти пятимиллионная армия противостояла СССР в начале 1944 г. Но Красная Армия превосходила вермахт как по своей численности, так и по огневой мощи. К началу 1944 г. она насчитывала более 6 млн солдат и офицеров, имела 90 тыс. орудий и минометов (у немцев около 55 тыс.), примерно равное количество танков и САУ и преимущество в 5 тыс. самолетов.
Успешному ходу военных действий способствовало и открытие второго фронта. 6 июня 1944 г. англоамериканские войска высадились во Франции. Однако главным попрежнему оставался советскогерманский фронт. В июне 1944 г. Германия имела на своем Восточном фронте 259 дивизий, а на Западном - 81. Отдавая дань уважения всем народам планеты, боровшимся с фашизмом, следует отметить, что именно Советский Союз был главной силой, преградившей путь А. Гитлеру к мировому господству. Советскогерманский фронт был главным фронтом, где решалась судьба человечества. Его протяженность составляла от 3000 до 6000 км, он существовал 1418 дней. До лета 1944 г. -
Освобождение Красной Армией территории СССР, Мюпейских государств 267
времени открытия второго фронта в Европе - здесь действовало 9295% сухопутных войск Германии и ее союзников, а затем оТ 74 до 65%.
Освободив СССР, Красная Армия, преследуя отступающего противника, вступила в 1944 г. на территорию зарубежных стран. Она воевала в 13 европейских и азиатских государствах. Более миллиона советских солдат отдали жизнь за их освобождение от фашизма.
В 1945 г. наступательные операции Красной Армии приняли еще более крупные масштабы. Войска перешли в завершающее наступление по всему фронту от Балтики до Карпат, которое планировалось на конец января. Но в связи с тем, что англоамериканская армия в Арденнах (Бельгия) оказалась на грани катастрофы, советское руководство приняло решение начать боевые действия раньше срока.
Главные удары наносились на варшавскоберлинском направлении. Преодолевая отчаянное сопротивление, советские войска полностью освободили Польшу, разгромили основные силы гитлеровцев в Восточной Пруссии и Померании. Одновременно удары были нанесены на территории Словакии, Венгрии и Австрии.
17) Подготовка наступательной операции в Белоруссии началась еще зимой 1944 года, однако вскрыть эту подготовку противнику не удалось – немцы были убеждены, что новое советское наступление начнется на Северной Украине. Чтобы представить себе масштаб мероприятий по дезинформации противника, достаточно сказать, что командование Красной Армии сосредоточило для наступления 2,4 миллиона человек в составе четырех фронтов. В составе войск насчитывалось 36 тысяч орудий и минометов, свыше пяти тысяч танков и САУ, 5,3 тысячи боевых самолетов.
Командование группой армий «Центр» располагало 1,2 миллионами человек, 9,5 тысячами орудий и минометов, 900 танками и САУ и примерно 1,3 тысячами самолетов (причем большая часть авиации появилась в зоне боевых действий уже после начала советского наступления).
Операция, получившая название «Багратион» в честь знаменитого русского полководца, была одной из первых советских стратегических операций, сроки начала которой согласовывались с западными союзниками. Незадолго до того высадившиеся в Нормандии, союзники нуждались в ударе с другой стороны фронта, который облегчил бы прорыв с плацдарма на оперативный простор.
Участвующими в операции фронтами командовали: 1-м Прибалтийским фронтом командовал генерал армии Баграмян, 3-м Белорусским – генерал-полковник (с 28 июня 1944 года – генерал армии) Черняховский, 2-м Белорусским – генерал армии Захаров, 1-м Белорусским – генерал армии (с 29 июня – Маршал Советского Союза) Рокоссовский, будущий командующий Парадом Победы. Координатором действий четырех фронтов от Ставки был назначен Маршал Советского Союза Жуков. Противостоящей советским войскам группой армий «Центр» командовал генерал-фельдмаршал Буш.
Командующий 1-м Белорусским фронтом Константин Рокоссовский в итоге предложил решение, которое стало ключевым в успехе операции на южном фасе выступа. Он спланировал наступление 28-й и 65-й общевойсковых армий через Припятские болота, с направления, где немцы практически не готовились к обороне, не ожидая удара подобной мощи и масштаба. Это позволило превратить фронтальный удар «на рассечение» в классический «двойной охват», позволивший окружить крупные силы немцев сначала в районе Бобруйска, а затем под Минском.
На других участках прорыва успех определило превосходство советских войск в огневой мощи – для сокрушения немецкой обороны задействовалось огромное количество тяжелой артиллерии, включая сверхтяжелые гаубицы калибром 305 мм, и детальная разведка подготовленных противником позиций, что позволило вести огонь точно по расположению немецких войск, затрудняя им маневрирование. Сочетание численности с огневой мощью определило успех наступления – в первый же день тяжелейшие потери понесли 25 дивизий противника.
При таком подавляющем превосходстве, упорство, которое проявили в обороне отдельные части противника, уже ничего не решало – те дивизии, которые не были разгромлены в первые часы наступления, попали в окружение.
В течение первых суток были окружены немецкие войска в районе Витебска, 27 июня 1-й Белорусский фронт замкнул кольцо окружения вокруг Бобруйска, к 29 июня немецкие войска были окружены в районе Могилева.
Командующий 1-м Белорусским фронтом Константин Рокоссовский, войска которого добились наибольших успехов уже 29 июня получил бриллиантовую звезду и погоны Маршала Советского Союза, а 30 июля 1944 года был удостоен высшей награды СССР – Звезды Героя Советского Союза.
Операция «Багратион» продолжалась 68 суток, завершившись уже на территории Польши. Ширина фронта боевых действий составила 1100 километров, глубина продвижения – 550-600 километров. Безвозвратные потери противника превысили 539 тысяч человек – 381 тысяча убитыми и 158 – пленными. Безвозвратные потери советских войск были значительно ниже – 178 тысяч человек. Были полностью уничтожены 17 дивизий и три бригады противника, а еще 50 дивизий потеряли больше половины личного состава.
В результате наступления образовалась 900-километровая брешь между группами армий «Юг» и «Север», для закрытия которой командование Вермахта перебросило с других участков фронта 46 дивизий и 4 бригады, что облегчило наступление как союзникам на Западе, так и советским войскам на Украине и в Прибалтике.
Операция «Багратион» знаменита и еще одним эпизодом. 17 июля 1944 года по Москве были проведены 50 тысяч немецких военнопленных, захваченных в Белоруссии, во главе с офицерами и генералами. Это шествие, напоминавшее античные триумфы с прогоном пленных по улицам Рима, стало лучшей демонстрацией успехов Красной Армии, навеки запечатленной в фотографиях и кадрах кинохроники.
Высадка в Нормандии
Нормандская операция, или операция «Оверлорд» - стратегическая операция Союзников по высадке войск в Нормандии (Франция), начавшаяся рано утром 6 июня 1944 года и закончившаяся 31 августа 1944 года, после чего союзники пересекли реку Сену, освободили Париж и продолжили наступление к французско-германской границе.
Операция открыла Западный (или т. н. «второй») фронт в Европе во Второй мировой войне. До сих пор является крупнейшей десантной операцией в истории - в ней приняли участие более 3 миллионов человек, которые пересекли пролив Ла-Манш из Англии в Нормандию.
Нормандская операция осуществлялась в два этапа:
Операция «Нептун» - кодовое имя начальной фазы операции «Оверлорд» - началась 6 июня 1944 года (дата также известна как «День Д»), закончилась 1 июля 1944 года. Её целью было завоевание плацдарма на континенте, которое продолжалось до 25 июля;
Операция «Кобра» - прорыв и наступление по территории Франции была осуществлена союзниками сразу по завершении первой фазы.
Совместно с этим с 15 августа до начала осени американские и французские войска успешно провели Южно-Французскую операцию, в качестве дополнения к Нормандской операции. Далее, осуществив эти операции, войска Союзников наступавшие с севера и юга Франции, соединились и продолжили наступление к германской границе, освободив практически всю территорию Франции.
При планировании десантной операции командование союзников использовало опыт, полученный на Средиземноморском театре военных действий в ходе высадки в Северной Африке в ноябре 1942 года, высадки на Сицилии в июле 1943 года, высадки в Италии - которые до высадки в Нормандии были крупнейшими десантными операциями, также союзники учитывали опыт некоторых операций, проводимых ВМС США на Тихоокеанском театре военных действий.
Операция была крайне засекречена. Весной 1944 года в целях безопасности было даже временно прекращено транспортное сообщение с Ирландией. Все военнослужащие, получившие приказ относительно будущей операции, переводились в лагеря на базах погрузки, где они изолировались, и им было запрещено покидать базу. Операции предшествовала крупная операция по дезинформации противника (Операция Fortitude).
Основными силами союзников, принявшими участие в операции, были армии США, Великобритании, Канады и Французского движения Сопротивление. В мае и начале июня 1944 года войска союзников были сконцентрированы преимущественно в южных районах Англии возле портовых городов. Перед самой высадкой союзники перевели свои войска на военные базы, расположенные на южном побережье Англии, самой важной из которых был Портсмут. С 3 по 5 июня происходила погрузка на транспортные суда войск первого эшелона вторжения. В ночь с 5 на 6 июня десантные корабли были сосредоточены в проливе Ла-Манш перед высадкой морского десанта. Точками высадки были преимущественно пляжи Нормандии: Омаха, Меч, Юнона, Золото, Юта.
Вторжение в Нормандию началось с массированного ночного парашютного десанта и высадки на планерах, воздушными атаками и обстрелом немецких береговых позиций флотом, а рано утром 6 июня началась высадка десанта с моря. Высадка производилась несколько суток, как днём, так и в ночное время.
Битва за Нормандию продолжалась более двух месяцев и заключалась в основании, удержании и расширении береговых плацдармов силами союзников. Она закончилась освобождением Парижа и падением Фалезского котла в конце августа 1944 года.
Здесь собраны фотографии оккупированного Минска во время Второй Мировой войны. Многие из снимков взяты из Бундесархива, где их нашел, систематизировал и идентифицировал жж-юзер bacian . Он вывешивал их у себя в журнале с комментариями, читатели вносили нужные поправки. Я же эти фотографии свел в один фоторассказ. Блоггеры vadim_i_z , kabierac , pulman и многие другие помогли опознать здания, людей, дополнили фоторассказ интересными подробностями. Кроме того, значительная часть снимков обнаружилась на военном форуме Reibert.info, на сайте Государственного архива Беларуси и в журнале ARCHE №5 за 2008 год, а также в тематических сообществах и на отдельных сайтах энтузиастов.
Граждане! Если вы можете опознать некоторые места и людей, запечатленных на снимках, - пожалуйста, поделитесь своими соображениями! Если у вас есть снимки Минска времен второй мировой, не вошедшие в эту энциклопедию, - присылайте их по адресу [email protected] .
Часть фотоэнциклопедии "Руины стреляют в упор".
Немецкие самолеты бомбардируют Минск. 25 июня 1941 года. На обоих снимках видна Комаровская развилка и изгибы реки.
361
001
Пылают дома по улице Бобруйской
Ул. Советская (нынешний Проспект)
002
Зачистка территории.
369
Эти два солдата вермахта позируют на фоне костела Святого Роха, стоя на бункере. В наши дни вход в этот бункер (если он сохранился) напрочь не виден.
Следы бомбардировок.
232
233
Два фото от Троицкого предместья, сделанные одно вслед за другим.
003
Немецкие солдаты маршируют на восток мимо Дома Правительства.
005
Вскоре над гербом водрузят флаг СС.
008
Цирюльня на крыльце Дома Правительства. Снимок сделал Вальтер Френтц (официальный фотограф Гитлера) в августе 1941 года, сопровождая Гиммлера.
Затем советский герб на здании завесили полотном, а потом заменили новым гербом. Обратите внимание, что флаг SS то развевается на флагштоке, то просто висит поверх старого советского герба. Поговаривают, что его вывешивали к приезду Гиммлера, но все равно непонятно, почему он то на флагштоке, то просто так.
311
Вскоре после вторжения (но до замены герба) спилят памятник Ленину и станут фотографировать его останки. Вот Ильич еще стоит.
011
А вот он уже упал. Точная дата сноса памятника неизвестна. Но, судя по тому, что свастику на Дом Правительства ещё не повесили, случилось это в июле. По крайней мере, во время посещения Гиммлером Минска 15 августа 1941 года Ленин на площади уже не стоял. Любопытные фрицы осматривают свергнутого вождя.
017
019
364
Фрицы ищут золото партии в недрах дедушки Ленина.
023
Вот он, осиротевший на время пьедестал.
027
А вот тут уже и Ленина нету, и герб новый.
213
Овальный зал Дома Правительства. Первые дни войны. Солдаты вермахта, которые подобно современным японским туристам были помешаны на фотографировании, не обошли стороной одну из главных достопримечательностей Минска (Дом правительства и Оперный очень впечатляли немцев своими размерами, поэтому сохранилось так много фото с изображениями именно этих двух зданий):
035
Кто-то фотографируется в президиуме, кто-то отдыхает посреди зала, а кто-то просто спит прямо на полу.
Немецкая техника проезжает перекрёсток улиц Советской и Энгельса. Вид по направлению к Площади Победы. Справа - разрушенная гостиница "Париж".
037
Этот же перекрёсток. Слева ограда Центрального сквера и разрушенная гостиница "Париж". В центре - улица Советская по направлению к Дому Правительства.
038
Гостиница "Париж" (старый адрес - угол Захарьевской и Петропавловской, 88/26), сейчас в тут дом со входом в метро на перекрёстке Энгельса и Проспекта (через дорогу от места предыдущего снимка). Прямо - Проспект в сторону Площади Независимости.
231
Вид на улицу Энгельса у пересечения с Советской/Проспектом. Небольшое трехэтажное здание слева - разрушенная гостиница "Париж", справа - Центральный Сквер.
475
Советские военнопленные разбирают руины у гостиницы "Париж". Сзади виден Центральный сквер.
039
042
461
463
Площадь Мясникова, дом сохранился, в девяностые надстроен третий этаж.
228
На отрезке от площади Свободы до проспекта практически ничего не уцелело.
041
Минск в июне 1941. Вид примерно со стороны нынешней гостиницы "Европа". Вроде как сквозь дым проглядывает башня иезуитского коллегиума.
162
Вот еще несколько фотографий руин, которые предстоит опознать.
317
318
227
229
230
234
Полуразрушенная улица. Фото сделано с Немиги. Вид на Вольную (Школьную) ул.
050
Это спуск древней Козьмодемьянской улицы - на её месте теперь потёмкинская лестница перед Кафедральным собором.
051
Район пересечения нынешних проспекта Независимости и улицы Янки Купалы в первые дни войны сровняли с землёй.
052
Разрушенный мост
054
Лагерь военнопленных в Дроздах. Обратите внимание на раздетых людей слева.
056
Тот же лагерь.
218
388
Немцы в предместьях Минска.
062
Генеральный комиссар округа "Беларусь" и один из теоретиков антисемитизма Вильгельм Кубе на золотогорском кладбище. На втором плане дом работников киностудии (стоял на перекрёстке Долгобродской (Козлова) и Советской улиц. Справа за кадром - руины Дома специалистов, а прямо над фуражкой Кубе - Дом Офицеров.
063
Вот снимок 31 августа 1941 года. Гауляйтер принимает присягу как глава Минской Германской администрации.
064
Барышня перекрасила волосы и обзавелась фотоаппаратом. Leica? Hasselblad? Обратите внимание на циркулярно выложенную брусчатку, - сейчас так любят делать с плиткой.
240
Бригаденфюрер СС Карл Ценнер, гауляйтер Хайнрих Лозе и генеральный комиссар Вильгельмом Кубе.
069
В 1948 Генрих Лозе, при участии которого на наших землях массово создавались концлагеря, получил всего 10 лет тюрьмы, в 51-ом вышел на свободу по состоянию здоровья и тихо коптил небо до смерти в 64-ом
Карл Ценнер в 61-ом году судом в Кобленце был приговорен к 15 годам тюрьмы за убийство 6.000 минских евреев - "чтобы освободить жилую площадь для евреев, прибывающих из Германии". Толстяк не дождался конца срока и подох в тюрьме в 69-ом.
В ночь на 22 сентября 1943 года в его домике №27 по улице Энгельса (переименованной в Театерштрассе) раздался взрыв, которым Вильгельм Кубе был наконец-то убит. Узнав о гибели Кубе, Гиммлер сказал: "Это просто счастье для отечества".
Гроб с останками Кубе и прощальная панихида. Судя по форме окон, некое культовое здание.
242
245
077
Девушки из немецкого персонала и некий пижон с сигарой принимают солнечные ванны.
Мало кому известно, что Генрих Гиммлер прилетал в Минск. Это произошло 14-15 августа 1941 года. Здесь рейхсфюрер СС посетил Артура Небе, который в то время командовал айнзатцгруппой "В", уничтожившей на территории Беларуси более 45.000 человек (по иронии судьбы в 1945 году этого недочеловека повесят на рояльной струне за участие в нашумевшем покушении на Гитлера). Небе лично встретил Гиммлера в минском аэропорту и отвез в свою штаб-квартиру.
Автор снимка Вальтер Френтц, личный фотограф Адольфа Гитлера.
Визит в Новинки. Дети около шикарной машины с регистрационным номером SS-1.
Беседа с крестьянками в поле.
Ну а потом перешли к делам. На этих фото - посещение лагеря военнопленных на улице Широкой (Куйбышева).
Гиммлер пожелал лично присутствовать на казни узников минского гетто и там при виде крови растерял свое хладнокровие и впал сначала в полуобморок, а затем в истерику. В конце мая 45-го пытался бежать в Данию, был пойман патрулем английской военной полиции и при досмотре отравился цианистым калием.
Вот изображение здания Академии Наук получше, хотя уже и без столь почетных гостей. Обратите внимание на дот между колоннами.
253
Новый порядок был такой:
090
Полицейский парад с верхнего яруса Дома Правительства
Некоторым он даже чем-то нравился. Курт фон Готберг с предателями Всеволодом Родькой и Михаилом Ганько осматривают строй СБМ.
255
520
093
Помощники Люфтваффе при СБМ
А вот курсанты СБМ маршируют мимо Дома Офицеров, который в войну был "официргаймом" (Offizierheim - дословно "дом офицеров" или "клуб офицеров").
254
515
Колонна помощников Люфтваффе при СБМ проходит под Западным мостом. В правой части снимка виден Дом Правительства.
516
Вот такие "флаеры" распространяли среди молодежи - призывали их в СБМ, союз меча и лопаты.
540
("Беларусские юноши и девушки! Вступайте под этот знак!")
("Беларусская молодежь! Это твой знак! Это твое будущее!")
092
Курсанты СБМ, 1944 год.
Солдаты БКА (Беларускай Краевай Абароны) - военизированного формирования, созданного под конец оккупации Беларуси и не добившегося сколько-нибудь толковых результатов.
256
559
257
563
("Пусть цветет беларусская национальная культура!", "Победа над большевизмом - свобода Беларуси!")
В каске - старшина Минской офицерской школы БКА Виктор Чеботаревич. До этого он был пропагандистом в беларусском пропагандистском батальоне СД-13. Тоже редкостная гнида, надо сказать. После войны смылся за границу. В эмиграции-активный деятель БЦР, жил в США. Сотрудничал с газетами "Белорусская трибуна". Откинул копыта в октябре 63-го в Нью-Йорке.
564
А вот он же читает текст присяги для новопринятых бойцов. Справа виден пулемет типа "Максим", слева чья-то рука протягивает микрофон.
565
А это Р.Островский лично инспектирует вояк из БКА.
567
Немецкий начальник поступает аналогично.
568
Фон Готберг проверяет навыки этих пижонов на учениях.
569
Беларусский командир со свастикой на пилотке и на бляхе говорит с простым народом. Видимо, рассказывает им о том, как хорошо станет жить, когда разгромят этих проклятых жидобольшевиков.
570
Передача оружия недобойцам из "Самааховы".
555
556
Кроме как "Чоткие пацыки", и сказать нечего.
557
Но не всем, конечно, нравился этот порядок. Литовские полицаи ведут на казнь Машу Брускину, Кирилла Труса, Володю Щербацевича.
094
Фотография была сделана на минской улице Энгельса 26 октября 1941 года. В этот чёрный день фашисты привели в исполнение первую на оккупированных территориях публичную казнь. Точнее, сразу несколько казней: на Октябрьской улице, в Центральном сквере, на улице Карла Маркса и на нынешней площади Якуба Коласа. Подпольщиков, изображённых на этой фотографии, повесили на воротах дрожжевого завода на Октябрьской. Перед этим их провели через весь центр города со стандартной лживой табличкой "Мы - партизаны, стрелявшие по германским войскам".
Эта и другие фотографии экзекуции облетели весь мир во время Нюрнбергского процесса, на котором они были использованы обвинением как одно из документальных свидетельств преступлений нацистов.
Долгое время имя девушки было неизвестным, и лишь в наше время удалось установить: это Маша Брускина. Однако есть и альтернативные версии. Согласно первой, это военная медсестра Аня, которая была захвачена немцами вместе с нашим госпиталем в деревне Новый Двор. Раненых перевели в Минск в инфекционную больницу на Кропоткина, где работала Ольга Щербацевич. По второй версии, это Шура Линевич из деревни Новые Зеленки, которая жила у Елены Островской. Интересно, что жители этой деревни всегда опозновали эту девушку на фото, говорили, что ее повесили в Минске немцы осенью 41-го года и ее имя вроде даже есть на обелиске в этой же деревне.
327
326
(этот снимок - отретушированный предыдущий кадр)
328
330
331
332
260
Фотоснимок попал в известный фильм Михаила Ромма "Обыкновенный фашизм"
323
Снова сильная ретушь.
322
Александровский сквер. Николай Кузнецов, Ольга Щербацевич, неизвестный.
448
099
450
098
Николай Кузнецов
Ольга Щербацевич.
097
На заднем плане - Дом Офицеров.
455
100
101
7 мая 1942 года. Один из двоих повешенных - Исай Казинец
Надежда Янушкевич, Петр Янушкевич, политрук Зорин.
261
443
А это кадр на пл. Якуба Коласа, на заднем плане виден Дом Физкультуры. В центре - Елена Островская. Имена мужчин неизвестны. Любопытно, что мемориальная табличка в Минске, посвященная этой казни, находится не на площади Якуба Коласа, где было само повешение, а сильно в стороне - на стене здания по улице Веры Хоружей.
444
445
442
("Это чалавек был камандзiром адной парцii партызаноў i дзелаў несколька...(неразборчиво). Усё гражданства мучыў i аграбляваў, i за гэта яго павесiлi!". "Трасянка" самого высачайшэва уровня.)
106
333
Немецкий солдат читает стенгазетёнку.
110
Уличный точильщик точит немецкие кинжалы.
111
Минские лачуги. Надпись на вывеске "Бляхарня. Blecherei" - это к вопросу о немецко-белорусских языковых параллелях. Рядом "Шавецкая майстэрня".
108
"Blecherei. Бляхарня" ("Жестяные работы"). Вторая вывеска - "Шавецкая майстэрня" (Обувная мастерская).
109
Ути-пути, маленький!..
264
Столичные дети. За рулем - будущий шофер первого класса. Не сомневайтесь.
266
Дети чистят обувь немецкому солдату возле парикмахерской. На афише: "Heinrich Georg. Schicksal. Neueste Wochenschau" ("Генрих Георг. "Судьба". Новейшая кинохроника").
500
("Парикмахерская")
Седеющий господин с дородными барышнями.
267
Вход в бассейн (видимо, Дом Физкультуры на площади Якуба Коласа) и собственно купающиеся. Табличка на колонне извещает о необходимости предъявления пропуска в бассейн.
271
Самый молодой нацист рейха. Еврейский мальчик Илья Гальперин из-под Дзержинска стал "сыном полка": латышский сержант Йекабс Кулис пожалел его и сдал латышской полицейской бригаде, которая позднее стала частью войск SS. Мальчик стал зваться Алекс Курзем. В 1944 году, когда стало ясно, что немцы проигрывают войну, командир его эсесовской части отправил его жить в одну латышскую семью. Пять лет спустя вместе с этой семьей Алекс оказался в Австралии. Лишь в 1997 году Алекс рассказал обо всем родным и вместе с сыном Марком начал восстанавливать историю своей жизни. Они посетили деревню, где родился Алекс, а в латышских киноархивах нашли кадры с маленьким Алексом в форме латышского батальона.
112
Улица Карла Маркса в районе театра. В здании на переднем плане, перестроенном после войны, в наши дни посольство Великобритании. На заднем плане - здание Белкоммунбанка на углу улиц Маркса и Ленина.
113
Улица Карла Маркса. Дом Милиции?
470
424
425
Центр города с самолета
119
1. Сегодня это улица Ленина
2. Площадь Свободы
3. Мариинская церковь
4. Доминиканская церковь (снесена в 1960-е)
5. Ранее дворец Радзивиллов, позже городской театр (снесен в 1986)
6. Место разрушенного отеля "Европа" (построен заново в 2005-2006 на месте снесенного городского театра)
7. Бывшая Крещенская улица, ныне Интернациональная
8. Александровский парк
Центр города крупнее. Кафедральный собор и здание бернардинского монастыря.
217
Вид на ту же Площадь Свободы, только с другой стороны. Слева виден архикафедральный костел Девы Марии и башня коллегиума иезуитов, справа - Свято-Духов собор и бернардинский монастырь. А вот белое здание с башенкой вдали, примерно по центру снимка, - это, вероятно, мечеть.
120
А это вид на Дом Офицеров и Архиерейское подворье.
214
Перекресток нынешних улиц Володарского и Маркса. Небольшая улочка, вливающаяся под остром углом в улицу Маркса, - это Gefangnis Strasse ("тюремная улица"), ныне безымянная. А трехэтажное зданьице в правом нижнем углу - здание телефонной станции, разрушенное бомбежками. У самой нижней кромки снимка, - здание гостиницы "Беларусь", которая потом стала "Свислочью", а теперь называется Crowne Plaza. Гостиница была построена в 1938 году по проекту архитектора А.Воинова, в годы войны сожжено, а в 1947 году восстановлено по проекту автора.
285
Перекрёсток Советской и Володарского. Дома слева сохранились.
286
Массив зданий в центре похож на комплекс НКВД.
400
Руины домов на площади Свободы, Мариинский костёл и бывший дом губернатора.
123
Альтернативный взгляд на архикафедральный собор Девы Марии.
588
Здание стояло вдоль улицы Интернациональной (Panzer Strasse) примерно на месте нынешнего Дворца Республики и было обращено лицевой стороной на юго-запад, в направлении Площади Свободы. Вот фото этого же храма как раз со стороны Площади Свободы. Как видно, оно после бомбежек стоит еще не отремонтированное, без крыши и все в копоти.
288
130
Еще раз Дом Специалистов.
321
Вид на город где-то от нынешнего памятника Мицкевичу.
142
Еще фото оттуда же.
292
293
Оперник чуть поближе, снято все с той же южной стороны.
587
Оперник вблизи. Фотограф стоит на проезжей части улицы Feld Strasse, от которой ныне остался небольшой кусочек под именем улицы Архитектора Заборского.
294
Экспозиция Музея беларусской культуры.
173
("Труд дает нам вновь наслаждение потому, что мы знаем, для чего он")
Похороны Вацлава Ивановского, бургомистра Минска, застреленного в декабре 1943 года. На первом кадре процессия движется мимо разрушенной гостиницы "Париж", на четвертом - вид на ворота Кальварийского кладбища.
410
Митинг на Площади Свободы в Минске в 1943 году.
169
("С Адольфом Гитлером - за Новую Европу")
492
170
Вглядитесь в плакаты: написано "ГIТЛЕР АСВАБАДЗIТЕЛЬ". Хуже трасянки.
514
171
Площадь Свободы. Архикафедральный костел Девы Марии и колокольня Коллегиума Иезуитов.
498
("Hefe-sirup fabrik. Дрожджа-патачны завод" - "Дрожжево-паточный завод")
523
("Только под опекой Адольфа Гитлера будет спокойная жизнь в Беларуси")
172
А вот первомайская демонстрация. Свастики, погони и восхваления "Асвабадзителю Адольфу Гiтлеру"
224
501
("Няхай жыве першае мая - сьвята працы i вясны!" - "Пусть живет первомай - праздник труда и весны!")
Тот же стенд. Парад войск немецкой армии.
502
298
Бесплатная раздача обедов.
499
Детская художественная самодеятельность.
493
Президент БЦР (Беларусская Центральная Рада) Радослав Островский с Куртом фон Готбергом.
174
Первомайский митинг. На снимке виден Островский.
181
("Пусть живет единство народов Новой Европы!")
497
Вот полная картинка этого выступления с балкона Гостинного двора. Виден герб "Погоня". Большинство слушателей - военные.
399
Праздничный вечер, неясно чему посвященный. Парни из СБМ, девушки в национальных костюмах.
512
Демонстрация, посвященная открытию т.н. "Второго всебеларусского конгресса"
509
("Пусть живет свободная Беларусь!")
510
("Искусство возрождается")
176
("Немецкое руководство дает покой и порядок")
177
("Уничтожение большевизма - это наша задача")
178
505
("В здоровом теле - здоровый дух!")
179
("Да здравствует Беларусь". С девушками - бравые вояки из СБМ.)
180
("Молодежь марширует")
Здание нынешнего театра имени Янки Купалы (перед войной - Белгосдрамтеатр). В годы оккупации театр продолжал работать. Именно в нём 27 июня 1944 года состоялся так называемый 2-й Всебелорусский конгресс, спешно эвакуированный затем в Кенигсберг.
182
Евгений Колубович, уже известный нам руководитель отдела культуры БЦР.
530
Вот он несет культуру в массы.
531
А вот и весь цвет беларусской элиты: в центре, выступающий - Радослав Островский, справа от него - Юрий Соболевский, слева - Курт фон Готберг, Николай Шкелёнок, неизвестный, Франтишек (Франц) Кушель. Этот последний, командующий БКА и командир беларусских частей в составе войск СС, в конце войны перешел на сторону американских войск и продолжал, наряду с Островским, участвовать в жизни БЦР в эмиграции; умер в США в 69-ом.
299
533
Архиепископ Минский и Могилевский Филофей (Нарко) в компании Р.Островского и немецких офицеров.
551
Курт фон Готберг, Радослав Островский и митрополит Пантелеймон (Рожновский).
549
Следующие семь фото принадлежат корреспонденту Францу Кригеру. Узники концлагерей в Минске.
578
579
580
581
582
583
591
Узники гетто идут под конвоем автомобилей. На некоторых надеты сумки, похожие на противогазные.
303
Колонна направляется к месту принудительных работ.
192
Один из входов в гетто.
196
Другой вход в гетто.
301
Ограждение гетто.
377
("Предупреждение. В пролезающих через забор будут стрелять!")
Узники гетто.
197
Расстрелы Тучинке.
200
305
В фильме Михаила Ромма "Обыкновенный фашизм" говорится, что этот снимок сделан в Варшаве во время еврейских зачисток
306
Интересно, чему радуются эти обреченные?
307
Советские войска ведут бой за освобождение Минска.
374
Считается, что 3 июля 1944 года первым ворвался в Минск танковый расчет гвардии младшего лейтенанта Дмитрия Фроликова. Но есть и другие сведения: "Высланная вперед от 79-го мотоциклетного батальона разведка на подходе к городу была встречена ружейно-пулеметным огнем и вступила с противником в бой. Одна разведгруппа (старший лейтенант Алексашин, водитель Тущкаион, радист Виноградов и пулеметчик Белянин) на трофейном "оппель-капитане" проскочила к город. Из центра Минска старший лейтенант Алексашин доложил, что в городе большая неразбериха, по улицам мечутся бронетранспортеры и самоходные орудия, на запад и на восток перемещаются части. Это были важные сведения - враг паниковал. Мотаясь по городу всю ночь, с рассветом Алексашин выбрал удобное место во дворе кирпичного завода и оттуда сообщал о перемещениях противника."
Насчет того, чей именно танк с номером Л-145 стоит на пьедестале у Дома Офицеров, тоже есть разные мнения. Одна версия гласит, что где-то после войны разыскали танк самого Фроликова и в 1952 году поставили памятником. По другой, этот танк долго лежал разбитым перед Оперным Театром и еще в 1946 году был там. Возможно, именно его перетянули на послевоенную выставку трофейной техники в район цирка. И именно его якобы водрузили на пьедестал.
000