Леонид андреев иуда искариот. Человек дурной славы

06.09.2020

Оказавшись случайно здесь и, увидев какая животрепещущая тема обсуждается, не могу не сказать про одну интересную книгу, в которой, как мне кажется, доказано историческое существование Иисуса - книга "Партия Иисуса" (есть на Озоне и на ЛитРес). Вот цитата из книги, объясняющая все затруднения с истолкованием Евангелий:

"Из Евангелий мы знаем, что Иисус был, выражаясь современным языком, руководителем довольно известной в то время общественной организации, подвергался преследованиям и вёл напряжённую, полную опасностей жизнь. И вот представьте себе, что за толкование его высказываний примутся люди, никогда не участвовавшие ни в каких общественных организациях, не замеченные ни на каких многолюдных митингах и демонстрациях, в общем, эдакие тихие обыватели, привыкшие, надев тапочки, коротать вечера перед телевизором. Сумеют ли они, не имея схожего жизненного опыта, распознать среди разбросанных по тексту высказываний Христа те из них, которые относятся к деятельности созданной им организации? Весьма сомнительно. Даже натолкнувшись на них в евангельских текстах, они не поймут их значения, поскольку в своём жизненном багаже не имеют ничего, даже отдалённо напоминающего опыт Иисуса. Но толковать-то ведь надо, раз уж взялись за это дело! И наши горе-исследователи начинают сопоставлять евангельские сюжеты с тем, что первое приходит им в голову, а прийти может всё, что угодно: и впечатления от когда-то прочитанных книг, и лекции, прослушанные в университете, и сюжеты телепередач, и даже бабушкины любимые сказки, слышанные в детстве... Словом, если у исследователя-библеиста нет опыта общественной деятельности, хоть в какой-то степени сходного с опытом Иисуса, то ассоциации могут возникнуть любые, даже самые нелепые и дикие. И тогда одному исследователю Иисус может показаться мятежником-экстремистом, другому - бродячим учителем софистики, третьему - предводителем шайки гомосексуалистов,3 четвёртый уверен, что в Евангелиях приведены не подлинные мысли и дела Христа, а лишь придуманные позднейшей христианской общиной, а пятый объявит, что Иисус никогда не существовал и, следовательно, говорить вообще не о чем..."

Оценка 4 из 5 звёзд от Никита 13.01.2017 18:18

Так называемый "жанр" Inferno, распространённый от Европы по всему миру содержит два направления, чтобы разрушить восприятие в человеке всего светлого и чистого. Первый, это - демонизация содержания. И, второй - сатанизация персонажей. Оба этих направления пробуждают в Душе - стремление к вечной смерти, а не стяжание Вечной Жизни, так? Последствия нерадужные и безотрадные. Жизнь становится животно-растительной, и. . . бесцельной. Классика тоже есть чернокнижная, которая пропагандируется с целью - сжечь совесть и душу. Сегодня, у современного человека, практически не осталось ни навыков, ни способов оберегать свою Душу, в Океане перепроизводства "информации". Да, информации - перепроизводство, а смысла. . . нет. Давайте зададимся вопросом, почему??

Оценка 1 из 5 звёзд от aleut777

Леонид АНДРЕЕВ

ИУДА ИСКАРИОТ

БИБЛИОТЕКА ИЗДАТЕЛЯ

Анхеля де Куатьэ

Каждую свою книгу Анхель де Куатьэ начинает с пролога. И это всегда история - о жизни творца и тайне его творения. Связанные воедино, они приоткрывают завесу, скрывающую пространство истины.

Писателем может быть каждый, кто способен вести повествование, гением - лишь тот, кто открывает в этом повествовании душу. И неважно, в какую форму облечено это откровение - в форму сказки или философской работы, - оно всегда свидетельствует истину. Автор - ее страстный искатель, увлеченный жизнью, беспощадный к себе и трепетно добрый в своем отношении к нам. Он тот, кому мы платим своим восхищением.

Книги Библиотеки - подлинная сокровищница духа. Наши привычные чувства обретают в них объем, мысли - строгость, а поступки - значение. Каждая свидетельствует о чем-то личном, сокровенном, затрагивает тончайшие струны души… Эти книги предназначены чутким сердцам.

ОТ ИЗДАТЕЛЯ

«Иуда Искариот» Леонида Андреева - одно из величайших произведений русской и мировой литературы. Оно обращено к человеку. Оно заставляет задуматься - о том, что такое истинная любовь, подлинная вера и страх смерти. Леонид Андреев словно бы спрашивает - ничего ли мы здесь не путаем? Не прячется ли за нашей верой страх смерти? И много ли веры в нашей любви? Задуматься и почувствовать.

«Иуда Искариот» - одно из величайших художественных произведений, о котором, к великому сожалению, знают не многие. Почему? Вероятнее всего, тут две причины…

Во-первых, герой книги - Иуда Искариот. Он предатель. Он продал Иисуса Христа за тридцать серебряников. Он - самый худший из всех самых худших людей, когда-либо живших на этой планете. Можно ли относиться к нему иначе? Нельзя! Леонид Андреев искушает нас. Это неправильно. И как-то даже совестно читать что-то иное… Как - Иуда Искариот - хороший?! Бред! Бред! Не может быть!

Впрочем, есть и вторая причина, почему «Иуда Искариот» Леонида Андреева так незаслуженно, а может быть даже и намеренно забыт всеми. Она спрятана глубже, и она еще страшнее… Представьте на секунду, что Иуда - хороший человек. И даже не просто хороший, а более того - первый среди лучших, ближайший ко Христу. Задумайтесь… Страшно. Страшно, потому что не понятно, кто тогда мы, если он хороший?!

Да, когда в произведении звучат такие вопросы, ему трудно рассчитывать на место в хрестоматии и хотя бы на пару часов школьной программы. Не нужно.

* * *

Конечно, «Иуда Искариот» Леонида Андреева - это не богословское произведение. Отнюдь. Его книга не имеет ровным счетом никакого отношения ни к вере, ни к церкви, ни к библейским персонажам как таковым. Автор просто предлагает нам взглянуть на хорошо известный сюжет с другой стороны. Он заставляет нас увидеть пугающую бездну там, где нам все уже объяснили, где все уже казалось нам абсолютно понятным и определенным. «Вы поторопились», - словно бы говорит Леонид Андреев.

Нам кажется, что мы всегда можем с точностью определить мотивы человека. Например, если Иуда предает Христа - значит, рассуждаем мы, он плохой человек, и он не верит в Мессию. Это же так очевидно! А то, что апостолы отдают Христа фарисеям и римлянам на растерзание, так это потому, что они, напротив, верят в Иисуса. Его распнут, а Он воскреснет. И все уверуют. Это же так очевидно!

Но что если все наоборот?… Что если апостолы просто струсили? Струсили, потому что, на самом деле, они не верят в своего Учителя? А что если Иуда и не думал предавать Христа? Но лишь выполнил Его просьбу - взял на себя тяжкий крест «предателя», чтобы заставить людей очнуться?

Нельзя убивать невинного, рассуждает Иуда, а разве Христос в чем-то повинен? Нет. И когда люди поймут это, они встанут на сторону Добра - они защитят Христа от расправы, но на самом деле защитят то Доброе, что есть в них самих!

Уже более двух тысяч лет верующие целуют крест, приговаривая: «Спаси и сохрани!» Нам привычно думать, что Христос пошел на смерть, чтобы искупить наши прегрешения. По сути, он жертвует собой ради нас, с нашего молчаливого согласия. Постойте… Но если бы ваш любимый человек решился на такой поступок, разве бы вы не остановили его? Разве бы вы допустили его смерть? Разве бы вы не положили свою голову на плаху?

Если бы перед вами стоял выбор - ваша жизнь или жизнь любимого вами человека, вы бы, не задумываясь, расстались со своей. Если, конечно, вы по-настоящему любите… Любили ли апостолы своего Учителя?… Верили ли они сами себе, когда говорили: «Мы любим Тебя, Учитель!» Во что они верили?…

Нет, это не богословская книга. Она о вере, о любви, о страхе.

* * *

«Иуду Искариота» Леонид Николаевич Андреев написал в 1907 году. Писателю было тридцать шесть лет, до его смерти оставалось чуть больше десяти. Он уже успел услышать в свой адрес лестные слова знаменитого русского философа Василия Розанова: «Леонид Андреев сорвал покров фантазии с действительности и показал ее, как она есть»; потерять умершую в родах нежно любимую им жену; побывать в тюрьме за предоставление своей квартиры для заседания ЦК РСДРП и, не будучи убежденным революционером, оказаться в политической эмиграции.

Вообще, вся жизнь Леонида Андреева представляется странным, нелепым нагромождением противоречивых фактов. Он закончил юридический, а стал писателем. Несколько раз покушался на свою жизнь (в результате чего приобрел хроническую сердечную недостаточность, от которой впоследствии и умер); страдал депрессией, а прославился фельетонами и производил впечатление «здорового, неизменно веселого человека, способного жить, посмеиваясь над невзгодами бытия». Его преследовали за связи с большевиками, но он терпеть не мог Владимира Ленина. Его высоко ценили Максим Горький и Александр Блок, которые на дух не переносили друг друга. Картины Леонида Андреева хвалили Илья Репин и Николаи Рерих, но его художественный дар так и остался невостребованным.

Корней Чуковский, которому принадлежат наиболее тонкие и точные биографические заметки о творцах Серебряного века, говорил, что Леонидом Андреевым владеет «чувство мировой пустоты». И когда читаешь «Иуду Искариота», начинаешь понимать, что значит это «чувство мировой пустоты». Леонид Андреев заставляет плакать. Но мне думается, что с этими слезами в мировой пустоте рождается человек…

Издатель

ИУДА ИСКАРИОТ

Иисуса Христа много раз предупреждали, что Иуда из Кариота - человек очень дурной славы и его нужно остерегаться. Одни из учеников, бывавшие в Иудее, хорошо знали его сами, другие много слыхали о нем от людей, и не было никого, кто мог бы сказать о нем доброе слово. И если порицали его добрые, говоря, что Иуда корыстолюбив, коварен, наклонен к притворству и лжи, то и дурные, которых расспрашивали об Иуде, поносили его самыми жестокими словами. «Он ссорит нас постоянно, - говорили они, отплевываясь, - он думает что-то свое и в дом влезает тихо, как скорпион, а выходит из него с шумом. И у воров есть друзья, и у грабителей есть товарищи, и у лжецов есть жены, которым говорят они правду, а Иуда смеется над ворами, как и над честными, хотя сам крадет искусно, и видом своим безобразнее всех жителей в Иудее. Нет, не наш он, этот рыжий Иуда из Кариота», - говорили дурные, удивляя этим людей добрых, для которых не было большой разницы между ним и всеми остальными порочными людьми Иудеи.

Иисуса Христа много раз предупреждали, что Иуда из Кариота - человек очень дурной славы и его нужно остерегаться. Одни из учеников, бывавшие в Иудее, хорошо знали его сами, другие много слыхали о нем от людей, и не было никого, кто мог бы сказать о нем доброе слово. И если порицали его добрые, говоря, что Иуда корыстолюбив, коварен, наклонен к притворству и лжи, то и дурные, которых расспрашивали об Иуде, поносили его самыми жестокими словами. "Он ссорит нас постоянно,- говорили они, отплевываясь,- он думает что-то свое и в дом влезает тихо, как скорпион, а выходит из него с шумом. И у воров есть друзья, и у грабителей есть товарищи, и у лжецов есть жены, которым говорят они правду, а Иуда смеется над ворами, как и над честными, хотя сам крадет искусно, и видом своим безобразнее всех жителей в Иудее. Нет, не наш он, этот рыжий Иуда из Кариота",- говорили дурные, удивляя этим людей добрых, для которых не было большой разницы между ним и всеми остальными порочными людьми Иудеи.

Рассказывали далее, что свою жену Иуда бросил давно, и живет она несчастная и голодная, безуспешно стараясь из тех трех камней, что составляют поместье Иуды, выжать хлеб себе на пропитание. Сам же он много лет шатается бессмысленно в народе и доходил даже до одного моря и до другого моря, которое еще дальше, и всюду он лжет, кривляется, зорко высматривает что-то своим воровским глазом, и вдруг уходит внезапно, оставляя по себе неприятности и ссору - любопытный, лукавый и злой, как одноглазый бес. Детей у него не было, и это еще раз говорило, что Иуда - дурной человек и не хочет бог потомства от Иуды.

Никто из учеников не заметил, когда впервые оказался около Христа этот рыжий и безобразный иудей, но уж давно неотступно шел он по ихнему пути, вмешивался в разговоры, оказывал маленькие услуги, кланялся, улыбался и заискивал. И то совсем привычен он становился, обманывая утомленное зрение, то вдруг бросался в глаза и в уши, раздражая их, как нечто невиданно-безобразное, лживое и омерзительное. Тогда суровыми словами отгоняли его, и на короткое время он пропадал где-то у дороги,- а потом снова незаметно появлялся, услужливый, льстивый и хитрый, как одноглазый бес. И не было сомнения для некоторых из учеников, что в желании его приблизиться к Иисусу скрывалось какое-то тайное намерение, был злой и коварный расчет.

Но не послушал их советов Иисус, не коснулся его слуха их пророческий голос. С тем духом светлого противоречия, который неудержимо влек его к отверженным и нелюбимым, он решительно принял Иуду и включил его в круг избранных. Ученики волновались и сдержанно роптали, а он тихо сидел, лицом к заходящему солнцу, и слушал задумчиво, может быть, их, а может быть, и что-нибудь другое. Уж десять дней не было ветра, и все тот же оставался, не двигаясь и не меняясь, прозрачный воздух, внимательный и чуткий. И казалось, будто бы сохранил он в своей прозрачной глубине все то, что кричалось и пелось в эти дни людьми, животными и птицами,- слезы, плач и веселую песню. молитву и проклятия, и от этих стеклянных, застывших голосов был он такой тяжелый, тревожный, густо насыщенный незримой жизнью. И еще раз заходило солнце. Тяжело пламенеющим шаром скатывалось оно книзу, зажигая небо, и все на земле, что было обращено к нему: смуглое лицо Иисуса, стены домов и листья деревьев,- все покорно отражало тот далекий и страшно задумчивый свет. Белая стена уже не была белою теперь, и не остался белым красный город на красной горе.

И вот пришел Иуда.

Пришел он, низко кланяясь, выгибая спину, осторожно и пугливо вытягивая вперед свою безобразную бугроватую голову - как раз такой, каким представляли его знающие. Он был худощав, хорошего роста, почти такого же, как Иисус, который слегка сутулился от привычки думать при ходьбе и от этого казался ниже, и достаточно крепок силою был он, по-видимому, но зачем-то притворялся хилым и болезненным и голос имел переменчивый: то мужественный и сильный, то крикливый, как у старой женщины, ругающей мужа, досадно-жидкий и неприятный для слуха, и часто слова Иуды хотелось вытащить из своих ушей, как гнилые, шероховатые занозы. Короткие рыжие волосы не скрывали странной и необыкновенной формы его черепа: точно разрубленный с затылка двойным ударом меча и вновь составленный, он явственно делился на четыре части и внушал недоверие, даже тревогу: за таким черепом не может быть тишины и согласия, за таким черепом всегда слышится шум кровавых и беспощадных битв. Двоилось так же и лицо Иуды: одна сторона его, с черным, остро высматривающим глазом, была живая, подвижная, охотно собиравшаяся в многочисленные кривые морщинки. На другой же не было морщин, и была она мертвенно-гладкая, плоская и застывшая, и хотя по величине она равнялась первой, но казалась огромною от широко открытого слепого глаза. Покрытый белесой мутью, не смыкающийся ни ночью, ни днем, он одинаково встречал и свет и тьму, но оттого ли, что рядом с ним был живой и хитрый товарищ, не верилось в его полную слепоту. Когда в припадке робости или волнения Иуда закрывал свой живой глаз и качал головой, этот качался вместе с движениями головы и молчаливо смотрел. Даже люди, совсем лишенные проницательности, ясно понимали, глядя на Искариота, что такой человек не может принести добра, а Иисус приблизил его и даже рядом с собою - рядом с собою посадил Иуду.

Брезгливо отодвинулся Иоанн, любимый ученик, и все остальные, любя учителя своего, неодобрительно потупились. А Иуда сел - и, двигая головою направо и налево, тоненьким голоском стал жаловаться на болезни, на то, что у него болит грудь по ночам, что, всходя на горы, он задыхается, а стоя у края пропасти, испытывает головокружение и едва удерживается от глупого желания броситься вниз. И многое другое безбожно выдумывал он, как будто не понимая, что болезни приходят к человеку не случайно, а родятся от несоответствия поступков его с заветами предвечного. Потирал грудь широкою ладонью и даже кашлял притворно этот Иуда из Кариота при общем молчании и потупленных взорах.

Иоанн, не глядя на учителя, тихо спросил Петра Симонова, своего друга:

Тебе не наскучила эта ложь? Я не могу дольше выносить ее и уйду отсюда.

Петр взглянул на Иисуса, встретил его взор и быстро встал.

Подожди! - сказал он другу. Еще раз взглянул на Иисуса, быстро, как камень, оторванный от горы, двинулся к Иуде Искариоту и громко сказал ему с широкой и ясной приветливостью:

Вот и ты с нами, Иуда.

Ласково похлопал его рукою по согнутой спине и, не глядя на учителя, но чувствуя на себе взор его, решительно добавил своим громким голосом, вытеснявшим всякие возражения, как вода вытесняет воздух:

Это ничего, что у тебя такое скверное лицо: в наши сети попадаются еще и не такие уродины, а при еде-то они и есть самые вкусные. И не нам, рыбарям господа нашего, выбрасывать улов только потому, что рыба колюча и одноглаза. Я видел однажды в Тире осьминога, пойманного тамошними рыбаками, и так испугался, что хотел бежать. А они посмеялись надо мною, рыбаком из Тивериады, и дали мне поесть его, и я попросил еще, потому что было очень вкусно. Помнишь, учитель, я рассказывал тебе об этом, и ты тоже смеялся. А ты. Иуда, похож на осьминога - только одною половиною.

И громко захохотал, довольный своею шуткой. Когда Петр что-нибудь говорил, слова его звучали так твердо, как будто он прибивал их гвоздями. Когда Петр двигался или что-нибудь делал, он производил далеко слышный шум и вызывал ответ у самых глухих вещей: каменный пол гудел под его ногами, двери дрожали и хлопали, и самый воздух пугливо вздрагивал и шумел. В ущельях гор его голос будил сердитое эхо, а по утрам на озере, когда ловили рыбу, он кругло перекатывался по сонной и блестящей воде и заставлял улыбаться первые робкие солнечные лучи. И, вероятно, они любили за это Петра: на всех других лицах еще лежала ночная тень, а его крупная голова, и широкая обнаженная грудь, и свободно закинутые руки уже горели в зареве восхода.

Слова Петра, видимо одобренные учителем, рассеяли тягостное состояние собравшихся. Но некоторых, также бывавших у моря и видевших осьминога, смутил его чудовищный образ, приуроченный Петром столь легкомысленно к новому ученику. Им вспомнились: огромные глаза, десятки жадных щупальцев, притворное спокойствие,- и раз! - обнял, облил, раздавил и высосал, ни разу не моргнувши огромными глазами. Что это? Но Иисус молчит, Иисус улыбается и исподлобья с дружеской насмешкой смотрит на Петра, продолжающего горячо рассказывать об осьминоге,- и один за другим подходили к Иуде смущенные ученики, заговаривали ласково, но отходили быстро и неловко.

И только Иоанн Зеведеев упорно молчал да Фома, видимо, не решался ничего сказать, обдумывая происшедшее. Он внимательно разглядывал Христа и Иуду, сидевших рядом, и эта странная близость божественной красоты и чудовищного безобразия, человека с кротким взором и осьминога с огромными, неподвижными, тускло-жадными глазами угнетала его ум, как неразрешимая загадка. Он напряженно морщил прямой, гладкий лоб, щурил глаза, думая, что так будет видеть лучше, но добивался только того, что у Иуды как будто и вправду появлялись восемь беспокойно шевелящихся ног. Но это было неверно. Фома понимал это и снова упорно смотрел.

А Иуда понемногу осмеливался: расправил руки, согнутые в локтях, ослабил мышцы, державшие его челюсти в напряжении, и осторожно начал выставлять на свет свою бугроватую голову. Она и раньше была у всех на виду, но Иуде казалось, что она глубоко и непроницаемо скрыта от глаз какой-то невидимой, но густою и хитрою пеленою. И вот теперь, точно вылезая из ямы, он чувствовал на свету свой странный череп, потом глаза - остановился - решительно открыл все свое лицо. Ничего не произошло. Петр ушел куда-то, Иисус сидел задумчиво, опершись головою на руку, и тихо покачивал загорелой ногою, ученики разговаривали между собой, и только Фома внимательно и серьезно рассматривал его как добросовестный портной, снимающий мерку. Иуда улыбнулся - Фома не ответил на улыбку, но, видимо, принял ее в расчет, как и все остальное, и продолжал разглядывать. Но что-то неприятное тревожило левую сторону Иудина лица,- оглянулся: на него из темного угла холодными и красивыми очами смотрит Иоанн, красивый, чистый, не имеющий ни одного пятна на снежно-белой совести. И, идя, как и все ходят, но чувствуя так, будто он волочится по земле, подобно наказанной собаке. Иуда приблизился к нему и сказал:

Почему ты молчишь, Иоанн? Твои слова как золотые яблоки в прозрачных серебряных сосудах, подари одно из них Иуде, который так беден.

Иоанн пристально смотрел в неподвижный, широко открытый глаз и молчал. И видел, как отполз Иуда, помедлил нерешительно и скрылся в темной глубине открытой двери.

Так как встала полная луна, то многие пошли гулять. Иисус также пошел гулять, и с невысокой кровли, где устроил свое ложе Иуда, он видел уходивших. В лунном свете каждая белая фигура казалась легкою и неторопливою и не шла, а точно скользила впереди своей черной тени, и вдруг человек пропадал в чем-то черном, и тогда слышался его голос. Когда же люди вновь появлялись под луной, они казались молчащими - как белые стены, как черные тени, как вся прозрачно-мглистая ночь. Уже почти все спали, когда Иуда услыхал тихий голос возвратившегося Христа. И все стихло в доме и вокруг него. Пропел петух, обиженно и громко, как днем, закричал где-то проснувшийся осел и неохотно, с перерывами умолк. А Иуда все не спал и слушал, притаившись. Луна осветила половину его лица и, как в замерзшем озере, отразилась странно в огромном открытом глазу.

Вдруг он что-то вспомнил и поспешно закашлял, потирая ладонью волосатую, здоровую грудь: быть может, кто-нибудь еще не спит и слушает, что думает Иуда.

Иисуса Христа много раз предупреждали, что Иуда из Кариота – человек очень дурной славы и его нужно остерегаться. Одни из учеников, бывавшие в Иудее, хорошо знали его сами, другие много слыхали о нем от людей, и не было никого, кто мог бы сказать о нем доброе слово. И если порицали его добрые, говоря, что Иуда корыстолюбив, коварен, наклонен к притворству и лжи, то и дурные, которых расспрашивали об Иуде, поносили его самыми жестокими словами. «Он ссорит нас постоянно, – говорили они, отплевываясь, – он думает что-то свое и в дом влезает тихо, как скорпион, а выходит из него с шумом. И у воров есть друзья, и у грабителей есть товарищи, и у лжецов есть жены, которым говорят они правду, а Иуда смеется над ворами, как и над честными, хотя сам крадет искусно, и видом своим безобразнее всех жителей в Иудее. Нет, не наш он, этот рыжий Иуда из Кариота», – говорили дурные, удивляя этим людей добрых, для которых не было большой разницы между ним и всеми остальными порочными людьми Иудеи.

Рассказывали далее, что свою жену Иуда бросил давно, и живет она несчастная и голодная, безуспешно стараясь из тех трех камней, что составляют поместье Иуды, выжать хлеб себе на пропитание. Сам же он много лет шатается бессмысленно в народе и доходил даже до одного моря и до другого моря, которое еще дальше; и всюду он лжет, кривляется, зорко высматривает что-то своим воровским глазом; и вдруг уходит внезапно, оставляя по себе неприятности и ссору – любопытный, лукавый и злой, как одноглазый бес. Детей у него не было, и это еще раз говорило, что Иуда – дурной человек и не хочет Бог потомства от Иуды.

Никто из учеников не заметил, когда впервые оказался около Христа этот рыжий и безобразный иудей; но уж давно неотступно шел он по ихнему пути, вмешивался в разговоры, оказывал маленькие услуги, кланялся, улыбался и заискивал. И то совсем привычен он становился, обманывая утомленное зрение, то вдруг бросался в глаза и в уши, раздражая их, как нечто невиданно-безобразное, лживое и омерзительное. Тогда суровыми словами отгоняли его, и на короткое время он пропадал где-то у дороги, – а потом снова незаметно появлялся, услужливый, льстивый и хитрый, как одноглазый бес. И не было сомнения для некоторых из учеников, что в желании его приблизиться к Иисусу скрывалось какое-то тайное намерение, был злой и коварный расчет.

Но не послушал их советов Иисус; не коснулся его слуха их пророческий голос. С тем духом светлого противоречия, который неудержимо влек его к отверженным и нелюбимым, он решительно принял Иуду и включил его в круг избранных. Ученики волновались и сдержанно роптали, а он тихо сидел, лицом к заходящему солнцу, и слушал задумчиво, может быть, их, а может быть, и что-нибудь другое. Уж десять дней не было ветра, и все тот же оставался, не двигаясь и не меняясь, прозрачный воздух, внимательный и чуткий. И казалось, будто бы сохранил он в своей прозрачной глубине все то, что кричалось и пелось в эти дни людьми, животными и птицами, – слезы, плач и веселую песню, молитву и проклятия; и от этих стеклянных, застывших голосов был он такой тяжелый, тревожный, густо насыщенный незримой жизнью. И еще раз заходило солнце. Тяжело пламенеющим шаром скатывалось оно книзу, зажигая небо; и все на земле, что было обращено к нему: смуглое лицо Иисуса, стены домов и листья деревьев, – все покорно отражало тот далекий и страшно задумчивый свет. Белая стена уже не была белою теперь, и не остался белым красный город на красной горе.

И вот пришел Иуда.

Пришел он, низко кланяясь, выгибая спину, осторожно и пугливо вытягивая вперед свою безобразную бугроватую голову – как раз такой, каким представляли его знающие. Он был худощав, хорошего роста, почти такого же, как Иисус, который слегка сутулился от привычки думать при ходьбе и от этого казался ниже; и достаточно крепок силою был он, по-видимому, но зачем-то притворялся хилым и болезненным и голос имел переменчивый: то мужественный и сильный, то крикливый, как у старой женщины, ругающей мужа, досадно-жидкий и неприятный для слуха; и часто слова Иуды хотелось вытащить из своих ушей, как гнилые, шероховатые занозы. Короткие рыжие волосы не скрывали странной и необыкновенной формы его черепа: точно разрубленный с затылка двойным ударом меча и вновь составленный, он явственно делился на четыре части и внушал недоверие, даже тревогу: за таким черепом не может быть тишины и согласия, за таким черепом всегда слышится шум кровавых и беспощадных битв. Двоилось также и лицо Иуды: одна сторона его, с черным, остро высматривающим глазом, была живая, подвижная, охотно собиравшаяся в многочисленные кривые морщинки. На другой же не было морщин, и была она мертвенно-гладкая, плоская и застывшая; и хотя по величине она равнялась первой, но казалась огромною от широко открытого слепого глаза. Покрытый белесой мутью, не смыкающийся ни ночью, ни днем, он одинаково встречал и свет и тьму; но оттого ли, что рядом с ним был живой и хитрый товарищ, не верилось в его полную слепоту. Когда в припадке робости или волнения Иуда закрывал свой живой глаз и качал головой, этот качался вместе с движениями головы и молчаливо смотрел. Даже люди, совсем лишенные проницательности, ясно понимали, глядя на Искариота, что такой человек не может принести добра, а Иисус приблизил его и даже рядом с собою – рядом с собою посадил Иуду.

Брезгливо отодвинулся Иоанн, любимый ученик, и все остальные, любя учителя своего, неодобрительно потупились. А Иуда сел – и, двигая головою направо и налево, тоненьким голоском стал жаловаться на болезни, на то, что у него болит грудь по ночам, что, всходя на горы, он задыхается, а стоя у края пропасти, испытывает головокружение и едва удерживается от глупого желания броситься вниз. И многое другое безбожно выдумывал он, как будто не понимая, что болезни приходят к человеку не случайно, а родятся от несоответствия поступков его с заветами Предвечного. Потирал грудь широкою ладонью и даже кашлял притворно этот Иуда из Кариота при общем молчании и потупленных взорах.

Иоанн, не глядя на учителя, тихо спросил Петра Симонова, своего друга:

– Тебе не наскучила эта ложь? Я не могу дольше выносить ее и уйду отсюда.

Петр взглянул на Иисуса, встретил его взор и быстро встал.

– Подожди! – сказал он другу.

Еще раз взглянул на Иисуса, быстро, как камень, оторванный от горы, двинулся к Иуде Искариоту и громко сказал ему с широкой и ясной приветливостью:

– Вот и ты с нами, Иуда.

– Это ничего, что у тебя такое скверное лицо: в наши сети попадаются еще и не такие уродины, а при еде-то они и есть самые вкусные. И не нам, рыбарям Господа нашего, выбрасывать улов только потому, что рыба колюча и одноглаза. Я видел однажды в Тире осьминога, пойманного тамошними рыбаками, и так испугался, что хотел бежать. А они посмеялись надо мною, рыбаком из Тивериады, и дали мне поесть его, и я попросил еще, потому что было очень вкусно. Помнишь, учитель, я рассказывал тебе об этом, и ты тоже смеялся. А ты, Иуда, похож на осьминога – только одною половиною.

Повесть «Иуда Искариот», краткое содержание которой изложено в этой статье, создана на основе библейского сюжета. Тем не менее Максим Горький еще до публикации произведения сказал, что понятно оно будет немногим и вызовет большой шум.

Леонид Андреев

Это довольно неоднозначный автор. Творчество Андреева в советские времена читателям было незнакомо. Прежде чем приступить к изложению краткого содержания «Иуды Искариота» - повести, вызывающей как восторг, так и негодование, - вспомним основные и наиболее интересные факты из биографии писателя.

Леонид Николаевич Андреев был человеком неординарным и очень эмоциональным. Будучи студентом юридического факультета, начал злоупотреблять алкоголем. Некоторое время единственным источником дохода для Андреева было написание портретов на заказ: он был не только писателем, но и художником.

В 1894 году Андреев пытался покончить жизнь самоубийством. Неудачный выстрел привел к развитию сердечного заболевания. На протяжении пяти лет Леонид Андреев занимался адвокатской деятельностью. Писательская известность к нему пришла в 1901 году. Но уже тогда он вызывал у читателей и критиков противоречивые чувства. Леонид Андреев с радостью встретил революцию 1905 года, но вскоре разочаровался в ней. После отделения Финляндии оказался в эмиграции. Умер писатель за границей в 1919 году от порока сердца.

История создания повести «Иуда Искариот»

Произведение было опубликовано в 1907 году. Сюжетные задумки пришли в голову писателю во время его пребывания в Швейцарии. В мае 1906 года Леонид Андреев сообщил одному из своих коллег, что собирается написать книгу по психологии предательства. Воплотить замысел ему удалось на Капри, куда он отправился после смерти жены.

«Иуда Искариот», краткое содержание которого представлено ниже, написан в течение двух недель. Первую редакцию автор продемонстрировал своему другу Максиму Горькому. Тот обратил внимание автора на исторические и фактические ошибки. Андреев не раз перечитывал Новый Завет и вносил правки в рассказ. Еще при жизни писателя повесть «Иуда Искариот» была переведена на английский, немецкий, французский и другие языки.

Человек дурной славы

Никто из апостолов не заметил появления Иуды. Как ему удалось войти в доверие Учителя? Иисуса Христа много раз предупреждали, что это человек очень дурной славы. Его следует остерегаться. Иуду осуждали не только люди «правильные», но и негодяи. Он был худший из худших. Когда ученики спрашивали Иуду о том, что побуждает его совершать ужасные поступки, он отвечал, что каждый человек грешен. То, что он говорил, созвучно было со словами Иисуса. Никто не вправе осуждать другого.

В этом философская проблема повести «Иуда Искариот». Автор, конечно, не сделал своего героя положительным. Но он поставил предателя в один ряд с учениками Иисуса Христа. Идея Андреева не могла не вызвать резонанс в обществе.

Ученики Христа спрашивали не раз Иуду о том, кто был его отцом. Тот отвечал, что не знает, быть может, дьявол, петух, козёл. Разве может он знать всех, с кем его мать делила ложе? Подобные ответы потрясали апостолов. Иуда оскорблял своих родителей, а значит был обречен на погибель.

Однажды на Христа и его учеников набрасывается толпа. Их обвиняют в воровстве козленка. Но человек, который уже совсем скоро предаст своего учителя, бросается на толпу со словами о том, что учитель вовсе не одержим бесом, он просто любит деньги так же, как и все. Иисус в гневе покидает селение. За ним следуют его ученики, проклиная Иуду. Но ведь этот маленький, омерзительный человек, достойный лишь презрения, хотел спасти их...

Кража

Христос доверяет хранить сбережения Иуде. Но тот утаивает несколько монет, о чем ученики, конечно же, вскоре узнают. Но Иисус не осуждает непутевого ученика. Ведь апостолы не должны считать монеты, которые присвоил его брат. Их упреки лишь обижают его. В этот вечер Иуда Искариот очень весел. На его примере апостол Иоанн понял, что такое любовь к ближнему.

Тридцать серебряников

Последние дни своей жизни Иисус окружает лаской того, кто его предаст. Иуда же услужлив с учениками - ничто не должно помешать его замыслу. Скоро свершится событие, благодаря которому его имя навсегда останется в памяти людей. Оно будет называться почти так же часто, как имя Иисуса.

После казни

При анализе повести Андреева «Иуда Искариот» стоит особое внимание уделить финалу произведения. Апостолы вдруг предстают перед читателями людьми трусливыми, малодушными. После казни Иуда обращается к ним с проповедью. Почему они не спасли Христа? Отчего не набросились на стражников, дабы вызволить Учителя?

Иуда навсегда останется в памяти людей предателем. А те, что молчали, когда Иисуса распинали, будут пользоваться почитанием. Ведь они несут по земле Слово Христа. Таково краткое содержание «Иуды Искариота». Для того чтобы сделать художественный анализ произведения, следует всё же прочитать повесть полностью.

Смысл повести «Иуда искариот»

Для чего автор в столь необычном ракурсе изобразил отрицательного библейского персонажа? «Иуда Искариот» Леонида Николаевича Андреева - это, по мнению многих критиков, одно из величайших произведений русской классики. Повесть заставляет читателя задуматься прежде всего о том, в чём истинная любовь, настоящая вера и страх перед смертью. Автор словно спрашивает, что скрывается за верой, много ли в ней истиной любви?

Образ Иуды в повести «Иуда искариот»

Герой книги Андреева - предатель. Иуда продал Христа за 30 серебряников. Он худший из всех, кто когда-нибудь жил на нашей планете. Можно ли испытывать к нему сострадание? Конечно, нет. Писатель словно искушает читателя.

Но стоит помнить, что повесть Андреева - это отнюдь не богословское произведение. Книга не имеет никакого отношения к церкви, вере. Автор просто предложил читателям взглянуть на хорошо известный сюжет с другой, непривычной стороны.

Человек заблуждается, полагая, что может всегда с точностью определить мотивы поведения другого. Иуда предает Христа, а это значит он плохой человек. Это говорит о том, что он не верит в Мессию. Апостолы же отдают учителя римлянам и фарисеям на растерзание. И они поступают так потому, что верят в своего учителя. Иисус воскреснет, в Спасителя уверуют. Андреев же предложил взглянуть на поступок и Иуды, и верных учеников Христа иначе.

Иуда безумно любит Христа. Однако ему кажется, что окружающие недостаточно ценят Иисуса. И он провоцирует иудеев: предает обожаемого учителя, чтобы проверить силу народной любви к нему. Иуду ждет жестокое разочарование: ученики разбежались, а народ требует убить Иисуса. Даже слова Пилата о том, что он не нашел вины Христа, никем не услышаны. Толпа жаждет крови.

Эта книга вызвала возмущение верующих. Неудивительно. Апостолы не вырвали Христа из лап конвоиров не потому, что верили в него, а потому что струсили - вот, пожалуй, главная мысль повести Андреева. После казни Иуда обращается к ученикам с упреками, и в этот момент он совсем не мерзок. Кажется, что именно в его словах истина.

Иуда взял на себя тяжкий крест. Он стал предателем, тем самым заставив людей очнуться. Иисус говорил, что виновного убивать нельзя. Но разве его казнь не стала нарушением этого постулата? В уста Иуды - своего героя - Андреев вкладывает слова, которые, возможно, хотел произнести сам. Не пошёл ли Христос на смерть с молчаливого согласия своих учеников? Иуда спрашивает у апостолов, как они могли допустить его смерть. Им нечего ответить. Они растерянно молчат.